Откуда берут этих камикадзе? Мне жить хочется, ведь где-то на заводе делают мой ноутбук, а папа сегодня испечет кексы, да и лорд Джонатан… ну вот как он признается? Встанет ли на одно колено? Дрогнет ли его голос? А леди Присцилла… расплачется от счастья или, как обычно, сделает что-нибудь дерзкое? Не-е-ет, умирать никак нельзя!
Пока я думала о ноутбуке, кексах и чувствах лорда Джонатана к леди Присцилле, маршрутка визгнула тормозами возле нужной остановки.
Офис «Колеса» нашла сразу, ничего удивительного, будь я даже незрячей, запах резины привел бы меня куда надо. Рядом со зданием много машин, а внутри… Не совсем так я себе представляла это место! Повсюду колеса, большие, средние, маленькие и гигантские — самый настоящий мир колес. И меня никто не ждал, продавцы смотрят удивленно.
— Вам помочь? — молодой человек вышел из-за стойки.
Ничего, приятный такой, рыженький. Если устроюсь, буду с ним кокетничать… возможно, влюблюсь, а если и он влюбится, тогда скажу ему, чтобы он не носил больше такие уродливые часы, а если он возразит, я пригрожу ему расставанием, это всегда действует, а если он… Стоп, уж лучше мечтать о ноутбуке. Да и вообще, не время для мечтаний, нужно шевелиться!
— Я по поводу работы.
Хорошо сказала, не промямлила, уверенно так держусь, сама себе удивляюсь. Иногда я могу быть очень складной, жаль, прическа развалилась!
— Пойдемте, директор сейчас немного занят…
Молодой человек провел меня между колесами в комнатушку, где сидели две девушки. Одна толстушка в ярко-розовом платье — свинка-копилка, а вторая, напротив, худая-худая в клетчатых шортах и такой же жилетке — на Буратино чем-то смахивает, носом, наверно. Азбуки ей не хватает. Я еле сдержала улыбку, иногда подумаю о чем-то, а смеяться нельзя, и меня распирает изнутри. Прям как шар надувается в горле, щекочет, ему становится настолько тесно, что БАХ… Нет, не в этот раз! Нужно срочно занять мысли чем-то печальным, а то заржу… хм, точнее, прысну в кулачок. Леди никогда не ржут! Ржут только лошади…
Так, свинка… тьфу, про свинку думать нельзя… о грустном, о грустном! Холодные рельсы под снегом — это грустно, особенно когда на станции пустынно, когда нет абсолютно никого, даже голубей… грустно — это мертвая маленькая мышка в сточной канаве, в то время как в воде отражается весеннее солнце и в небе плывут облака-барашки. А еще грустно, когда попрошайка стоит под дождем, а в баночке из-под майонеза всего лишь копейки. Смеяться больше не хочется.
Свинка-копилка подвинула ко мне анкету и велела заполнить.
— Сейчас за тобой придет Рита, — сказала мне родственница Буратино.
Когда улыбается, она становится симпатичнее… и глаза у нее добрые. В общем, видно, хорошая девушка, не злыдня какая-нибудь.
— А вот и Риточка! — встрепенулась свинка-копилка.
Девушка приветливо мне улыбнулась.
— Пойдемте.
Вот это Риточка! С ума сойти! Не могу ничего с собой поделать — я пялюсь! Нет, конечно же, не пялюсь, я — созерцаю, пялится обычно мой брат на красоток в журнале. Риточка — самая настоящая красавица! Дух захватывает. Поистине, кукла Барби, и юбка у нее короче моей в два раза! Может, это знак?! Не намек ли это, что лучше вернуться домой к своим куклам и о работе забыть?!
Я послушно семеню за Риточкой, но мне уже все понятно. В помощницы к этой роскошной секретарше меня не возьмут. Рядом с ней я неказистый ребенок, думаю, на ее фоне меня не заметят, даже если юбку нахлобучу на голову.
Девушка открыла передо мной металлическую дверь, и мы попали в огромный кабинет, где стояли два стола. Один Риточкин, а второй, видимо, для помощницы. Я и подумать не могла, что здесь все так шикарно! Окно просто гигантское, много света! Обычно смотрю на это в первую очередь, мне-то дела нет до света и окон, на худой конец есть лампы, а вот в американских комедиях все люди мечтают о собственном кабинете с огромным окном, значит, это по определению не может быть плохо.
— Удачи! — пожелала Риточка.
До чего же добродушно улыбается, конечно, желторотый птенец ей не соперница, чего бы не поулыбаться.
Удача мне не нужна, мне нужно другое! Прибавил бы мне кто-нибудь этак парочку лет. Интересно, в чью компетенцию входит старить людей?
Риточка постучала в металлическую дверь, расположенную прямо за письменными столами, почти сразу же послышался мужской голос:
— Да-да, входите!
Какая-то странная любовь к металлическим дверям. И к колесам… Голос у директора приятный. Я это еще по телефону поняла. Ладони мои — влажные, хоть выжимай. Надеюсь, директор не захочет со мной за руку здороваться…
Риточка открыла дверь. Трудно ей, слабенькая она, тянет дверь аж двумя руками, бедная Барби. Таких не двери нужно заставлять открывать, а дома держать и, как куколок, в красивые одежки наряжать… Ладно, про это я потом додумаю, а сейчас… Господи! Я редко поминаю имя Господа всуе, но это именно тот редкий случай. Директор — вовсе не директор! Он…
— Присаживайтесь!
До чего же приятный голос — мужественный, с хрипотцой, вот такими голосами говорят в латиноамериканских сериалах. У меня покалывает в носу, а под ресницами жарко-жарко и глаза увлажнились. Когда мои глупые мечты не сбываются, я чувствую себя обманутой и могу заплакать! Директор проклятого резинового колеса оказался не таким, как я себе воображала! Моя фантазия нарисовала высокого черноволосого мужчину с чуть посеребренными висками, с улыбкой Брэда Питта и чувством юмора Задорнова, непременно в пиджаке, галстуке, сорокалетнего, но все еще красивого. В кресле же за большим столом сидело нечто иное.
Не работать мне тут никогда, и дело не в удушливом запахе резины, не в моей фамилии или юном возрасте. Просто по утрам я не смогу подниматься в семь и ехать к черту на рога, чтобы варить кофе этому колобку. Ни улыбки Брэда, ни посеребренных висков, пиджака — и того не оказалось! Лишь расплывшееся по кожаному креслу тело, голова, гладкая и круглая, как футбольный мяч, мятая голубая рубашка, утопающие в складках кожи глаза-щелочки, ручки — калачики, с маленькими толстенькими пальчиками…
— Татьяна, правильно я понимаю? — уточнил он.
— Да.
Чувствую себя значительно лучше, ведь я уже все решила. Осталось по-быстренькому отделаться и домой, к папиным кексам, к сериалам по ТНТ, к недочитанному роману. Лучше наслаждаться любовью лорда Джонатана и леди Присциллы, чем торчать здесь.
— Скажите, — неторопливо начал директор «Колеса», — почему вас привлекла именно эта вакансия?
Что за глупость? Хочется зажать себе рот, чтобы не прыснуть от смеха. Неужели он и впрямь думает, я выбирала? Да меня просто больше никуда не берут, я ничего не умею, я всего лишь школьница! Наверно, он возомнил, что стать его секретаршей — мечта всей моей жизни. Какое самодовольство! Сейчас собью с него спесь.
— Что было в газете, то и выбрала.
