Я решительно отстранилась.
Если не спрошу сейчас у него — взорвусь!
— Что с тобой? — полувозмущенно уставился на меня Вадик.
Все-таки его глаза очень холодные и теплыми не бывают никогда.
— У тебя не возникало желания просто со мной поговорить?
— Поговорить? О чем?
О чем?! Неужели он может так думать?
— А что, совсем не о чем?! — Внутри у меня все дрожит от негодования.
Как же так? Я ведь умненькая, да со мной обо всем можно говорить! Я знаю миллион тем, которые мне хочется с ним обсудить! Сколько же можно слюнями обмениваться?!
— Эй, ты чего завелась?! — недоуменно воскликнул Вадик. — Если плохое настроение, так и скажи, мое-то зачем портить?!
Он в самом деле не понимает?! Разве это так сложно?
Мне становится страшно. Словно жизнь моя висит на волоске, а я над пропастью. Сердце сжимается, оно словно чувствует, что ему суждено разбиться. Неужели это конец? Неужели счастье такое однобокое и не бывает полным? Зачем делить яблоко напополам, если хочется целое?
Вадик придвинулся ко мне ближе и погладил по коленке.
— Мне нравятся твои шорты.
— Правда? — Сердце сжалось особенно болезненно, в голосе столько надежды.
— Они открывают ноги, — пояснил он.
Ах, ноги… вот про что он… все про одно и то же.
— Ты красивая.
Я стесняюсь посмотреть на него. Мне еще никто не говорил, что я красивая — это так необыкновенно. Даже в висках пульсирует. От радости, наверно.
Вадик поцеловал меня в шею, а потом переместился к губам.
Я не против.
А может, целое яблоко положено только одиночкам? Счастье однобокое лишь потому, что оно на двоих — ОДНО-единственное! И если съедать дарованное судьбой яблоко единолично, так навсегда и останешься в одиночестве — с книжками, где герои только и делают, что влюбляются, а потом живут долго и счастливо.
Не хочу так! Пусть все будет по-настоящему, наживусь я еще в своем золотом мирке, а потом еще и Вадика в него приглашу. Нужно лишь подождать! Совсем скоро поедем в город, а там… там — свобода! И пусть мы живем в разных районах, мы ведь будем ездить друг к другу в гости. Сейчас все так просто, не нужно скакать несколько суток на лошади от одного замка до другого, теперь есть метро, маршрутки, автобусы. Все будет хорошо! И сердце, кажется, со мной согласно, перестало сжиматься в комочек — забилось доверчиво и равномерно. Знает ведь, лапуня, что не брошу его в беде.
* * *
В день отъезда Ромка порвал с Юлей. Мы собирались домой, а Юля оставалась еще на две смены. Ждать ее Рома не хотел. И дело, как я поняла, даже не в ожидании, просто он по уши влюбился в Оксану, которая за все это время в его сторону так ни разу и не посмотрела. Она тоже собиралась домой — разочарованная и злая от безответной любви к Донских. Неудачный квадрат они образовали: Юля, влюбленная в моего брата, Ромка, влюбленный в Оксану, Оксана влюбленная в Сашу и Саша… влюбленный в самого себя — дурак и негодяй. Все замечательно только у меня и Вадика. А еще у Жанны все хорошо, она соскучилась по своему другу, и ей не терпится сесть в автобус, который с самого утра поджидает нас у ворот. Люся тоже остается, как у нее сложится с диджеем, непонятно, вроде неплохо, они и сейчас стоят под окнами нашего корпуса и над чем-то потешаются. Здорово, наверно, когда есть над чем вместе посмеяться! Мы с Вадиком так не смеемся.
Нет, не стану думать об этом! Завтра я проснусь дома, раздастся телефонный звонок и-и-и… начнется новая жизнь! Вот это главное — все остальное глупости!
На лестнице, когда спускалась с сумкой, я встретила Алю. Даже удивительно было увидеть ее без подружек. Иной раз у меня возникали подозрения, что она держит их в качестве охраны.
— Уезжаешь? — Аля скользнула взглядом по сумке.
— Да, через полчаса отъезд.
За всю смену мы друг другу не сказали и десятка слов. Почему она решила вдруг заговорить?
— Вадик тоже уезжает, — продолжила королева Спелой пшеницы, одергивая кружевную розовую юбку.
Непонятно, спрашивает она или утверждает, поэтому я просто киваю.
Мы молчим, но уходить рано, она явно собирается что-то сказать, только медлит зачем-то.
— Он не влюблен, как тебе кажется, — наконец выдала Аля.
Ой, начинается, вот именно так в истории человечества была разбита не одна пара. Послушаешь доброжелателей, а счастье — раз! — и упорхнуло. Нечего уши развешивать. Она ревнует до сих пор, не может смириться, что он бросил ее ради меня!
— Тебе-то что? — спокойно спрашиваю я.
— Да так… не повторяй мою ошибку. Он весь такой милый, первое время вроде заботливый, а потом лишь о себе и думает. Ему бы только тискаться, а предложишь в карты сыграть, журнал почитать, его сразу же нет.
Бредни! Чего я стою? Да ну ее — Алю эту! Хочет нам все дело испортить, видит, как мы счастливы, и завидует!
Аля поморщила носик.
— Ты, конечно, не веришь. А мне тоже девчонки говорили, когда я начала с ним встречаться… его бывшие подружки такое про него наболтали, а я не поверила. Думала, нас разлучить хотят из ревности.
Я молча разглядываю ее красивое лицо.
Не стану верить! Не ста-ну! Да о чем тут думать? Она не с добрыми намерениями разговор начала! Во всех книгах таким образом разлучают главную героиню с ее возлюбленным. Еще не хватало попасться на такой избитый трюк — на прописные истины.
— Буду знать, благодарю, — натянуто улыбаюсь я.
— Удачи, — пискляво протянула Аля.
— И тебе.
Не нужна мне удача! Она и без того улыбнулась мне во все тридцать три зуба! Так что благодарю покорно, дорогуша!
Возле ворот полным-полно спортивных сумок. А у автобуса человек пять, остальные по территории гуляют, прощаются, фоткаются с вожатыми, быстренько записывают номера телефонов обретенных здесь друзей и подруг.
Все-таки хорошо в лагере! Я теперь целый год буду скучать по этому месту! Быстро привязываюсь. Может, потому, что в моей жизни все слишком скучно ползет-ползет, а в лагере что ни день — то веселье. Тут за какие-то полдня столько событий может произойти, сколько в городе и за год не бывает! Съездить первый раз в лагерь — то же самое, что на луну слетать. Грандиозно!
Ромка вместе с Оксаной и Сашей подошли ко мне. Оксана сегодня особенно красивая, в обычных синих джинсах, босоножках и тонком свитере в сиреневую полоску.
Зачем она постоянно красит губы и глаза? Ей куда лучше без косметики, кажется, даже Донских это заметил. Уж Ромка точно заметил, не спускает с нее восхищенного взгляда.
— Таня, домой-то хочется? — спросила Оксана, когда молчание затянулось.
