Я практически не отдавала себе отчёта в том, что делаю. Вытянув вперёд руку, я безмолвно пригласила Стронга потанцевать со мной. Он повиновался не сразу.
Неуверенно поднявшись с дивана, Роберт двинулся ко мне, не сводя своих сияющих от возбуждения глаз с моего лица.
– Вообще-то я не люблю танцевать, – прошептал он, подходя ко мне почти вплотную. Его лёгкое дыхание со вкусом вишнёвого табака охладило мою пылающую кожу.
– Можно сделать исключение? – прошептала я, касаясь губами мочки его уха. – Устроим здесь свой филиал дискотеки.
Он едва заметно кивнул:
– Но давай ограничимся лишь медленными танцами.
Обняв меня за талию, Роберт с силой прижался ко мне. Я обвила руками его шею. Затем дала себе волю и сделала то, чего очень хотела – запустила пальцы в его роскошную шевелюру. Однако быстро одёрнула руку, не будучи уверенной, что ему это доставляет удовольствие.
Мы медленно двигались под музыку, но пока не решались на что-то большее.
Наконец Роберт прошептал:
– Ты мне очень нравишься.
Я хотела крикнуть на весь Лондон, что чувствую то же самое, но вовремя остановилась, предоставив ему самому сделать вывод. Однако Стронг не был удовлетворён моим безмолвным ответом. Его лицо побелело, а рот болезненно сжался. Он крепко схватил меня за подбородок и отчётливо спросил:
– Ты чувствуешь то же, что и я?
На этот раз, необходимость отвечать отпала сама собой – Роберт Стронг сделал одно стремительное движение, и вот уже его горячие, властные губы ласкают мои губы. Казалось, мы оба перестали дышать. Воздух оказался нам попросту не нужен. Мы обжигали друг друга беззвучными стонами. Страсть, лихорадочно рвущаяся наружу, сотрясала нас изнутри, словно раскалённая лава, готовая хлынуть из извергающегося вулкана.
Стронг легко подхватил меня на руки и понёс на диван, не отрываясь от моих обезумевших губ.
Аккуратно, словно хрупкую статуэтку, он опустил меня на мягкие подушки и тотчас прижался ко мне всем телом, припечатав к спинке ложа. Я с нескрываемым наслаждением снова зарылась всей пятернёй в его густые спутанные волосы, и отвечала на его поцелуи с неистовством дикой кошки. Роберта трясло, словно в лихорадке, да и моё состояние мало чем отличалось от настоящего помешательства. Он снова и снова находил мои губы, проникая языком в глубь моего рта.
– Я хочу, чтобы это случилось не здесь, – выдохнул он наконец, с явным усилием отстраняясь от меня, – поехали отсюда.
Не дожидаясь ответа, он схватил меня в охапку и поволок к выходу. Стремительно распахнул дверь и на ходу бросил оторопевшей официантке свою кредитную карточку.
В тесной кабинке лифта Роберт снова дал волю своим губам и рукам, больше не считая нужным скрывать свои чувства. Я уже не могла сдерживать стоны, рвущиеся из самой глубины моей души.
Уверена, если бы в планах Стронга не было бы цели отвезти меня в тихое место, мы бы занялись любовью прямо там, в лифте.
Мы выскочили на улицу, и только сейчас я заметила, что там, в VIPе, забыла свои туфли. Ночь, пришедшая на смену ласковому весеннему вечеру, была влажной и прохладной. Впрочем, замёрзнуть мне дали. Водитель Стронга поджидал нас у самого выхода, по-прежнему невозмутимый и молчаливый. Роберт усадил меня назад и устроился рядом.
– Ко мне домой! – приказал он шофёру.
Присутствие свидетеля заставило нас прервать на время наше безумство, сопровождаемое поцелуями и обжигающими прикосновениями. Я церемонно сложила руки на коленях и отвернулась к окну, делая вид, что заинтересовалась видами ночного города. Стронг больше не пытался меня обнять, и лишь его ладонь тихонько легла на моё бедро.
Я чувствовала, что он смотрит на меня в надежде поймать мой заблудившийся взгляд. Но я не торопилась повернуть лицо в его сторону. Сумасшедшее возбуждение, готовность следовать за Стронгом повсюду, только бы не отрываться от его губ, прошли. На смену этим чувствам явилось запоздалое раскаяние. Что я делаю? Неужели я способна настолько увлечься малознакомым мужчиной, что забыла о том, главном чувстве? О человеке, который ждёт меня где-то и не может найти? Что будет со мною сегодня с утра, когда я проснусь в объятиях Роберта и пойму, что предала ту единственную любовь, предначертанную мне самой судьбой? Не дождалась своего избранника.
С этим прекрасным, как ожившая статуя, англичанином ничего не случится, если я откажу ему. Он легко найдёт мне замену. Тем более что я пока не успела занять слишком много места в его душе. Стронг забудет меня сразу, как только я выйду из его «Ягуара». И, несмотря на то что именно этого мужчину мне хотелось видеть рядом с собой в течение следующих ста лет, я приняла весьма консервативное решение:
– Роберт, отвези меня в гостиницу! – Мой голос отчётливо прозвенел в тишине.
– Нет, – твёрдо ответил он, – я не отпущу тебя. Даже не мечтай.
– Это похищение? – резко вскинулась я.
– Что за игру ты затеяла, Мила? Зачем ты так? – тихо спросил он, поворачивая к себе моё потерянное лицо.
– Я не могу, – упрямо ответила я и отстранилась.
– Тогда объяснись. Ты не можешь просто так уйти.
– Завтра мы снова увидимся, – я попыталась отвлечь его, словно неразумного ребёнка, – в семь часов, ты не забыл? Будет Николай, и мы все вместе обсудим ваше сотрудничество.
– К чёрту Николая! К чёрту всё, кроме нас с тобой! – Стронг завёлся не на шутку, уязвлённый моим умиротворяющим тоном. – Ты хочешь меня успокоить, как психа, как маньяка, от которого нужно избавиться?
Я отрицательно покачала головой. Стронг странно посмотрел на меня, и его лицо стало мертвенно-белым.
– У тебя кто-то есть, – догадался он чуть погодя.
Я кивнула и закусила губу.
– Но тогда, – голос Стронга звучал надломленно, – зачем ты ТАК танцевала передо мной? Зачем позволила мне прикасаться к тебе, целовать в губы?
Я растерянно покачала головой и бессильно закрыла лицо руками.
– Кто он? – продолжал терзать меня англичанин. – Я хочу знать, Мила. Кто он?
Больше всего мне хотелось ответить ему: «Не знаю!» И это было бы чистейшей правдой. Но я не могла так поступить. То, что мой единственный был далеко, вовсе не давало мне право любить кого-то ещё.
– Отвезите меня в гостиницу! – обратилась я напрямую к водителю. Тот молчаливо повиновался, и через пару минут Ягуар бесшумно остановился рядом с входом в «Ритц».
«Ягуар» бесшумно остановился рядом с входом в «Ритц». Я быстро оправила на себе одежду и с мольбой посмотрела на безжизненное, окаменевшее лицо Стронга.
– Прости меня, если сможешь, – тихо попросила я, прежде чем выйти.
Он ничего не ответил и даже голову не повернул в мою сторону.
Из дверей гостиницы появился улыбающийся швейцар. Он распахнул дверь машины с моей стороны, и я ступила на тротуар босыми ногами. Не обращая внимания на недоумённые взгляды окружающих, я быстро зашагала внутрь, ни разу не оглянувшись назад.
