Никаких ответных чувств в моей душе не наблюдалось. И лишь одно я теперь знала наверняка: Лавровский – не ОН. Зря потратила на него время. Зря приехала сюда с ним и Кристиной. Зря повстречала Стронга. Потому что Роберт Стронг – тоже не мой единственный. Только вот сердцу это не объяснишь. И как теперь с этим быть? Ладно, встречусь с ним в последний раз, попытаюсь уговорить, раз обещала Лавровскому. А завтра улечу первым же рейсом в Москву.
К нам медленной и неуверенной походкой подошла Кристина. У неё было абсолютно несчастное лицо. Казалось, силы покинули её, и желание жить – тоже.
– Я только что звонила Роберту Стронгу. Он придёт сегодня к нам в «Ритц». В районе семи вечера.
Она неуверенно остановилась в метре от нас и вопросительно посмотрела на меня. В её взгляде уже не было прежней неприязни, только удивление.
– Вот и отлично! – Я решила взбодрить всех, и себя в том числе. – Вы сейчас поедете по делам, ведь так? А в семь встретимся в ресторане и всё обсудим в спокойной обстановке. Видишь, Коля, Роберт Стронг оказался вполне нормальным мужиком. Не стал на тебя сердиться и даёт нам ещё один шанс уговорить его поработать над твоим фильмом.
Лавровский неуверенно улыбнулся:
– Да, пожалуй, у нас есть шансы исправить ситуацию.
– Конечно! Всё получится! – Мой напускной энтузиазм был на грани идиотизма.
Однако повеселевшее лица Кристины и Николая укрепили мою уверенность в том, что я всё делаю правильно.
– Ну что, до вечера? – радостно воскликнула я.
– Да, до вечера, – эхом отозвались мои спутники.
Я широко улыбнулась им на прощание и отправилась к лифту. На душе было спокойно и легко. В памяти всплыла поговорка о том, что худой мир лучше доброй ссоры. Пожалуй, я только сейчас поняла, в чём её суть.
Весь день, вплоть до самого вечера, я провела в непривычной для себя праздности. Отоварилась в модном бутике недалеко от гостиницы, прикупив себе несколько пар неприлично дорогой обуви. Сходила на массаж, посетила парную и бассейн, позвонила матери и долго с ней болтала. Главной задачей всего этого было не дать себе возможность думать о Роберте. Я должна была окончательно убедить себя, что Стронг – всего лишь проходящий персонаж в моей жизни. Появился внезапно, словно ветер, всколыхнул мои чувства и так же стремительно унесётся дальше, оставив мне лишь воспоминания о прекрасных минутах. Пройдёт время, и я забуду о нём. А потом найду своего единственного и смогу честно сказать ему: «Всё то время, пока мы шли друг к другу, я была верна тебе». И не совру.
В половине седьмого вечера я начала приводить себя в порядок. Выпрямила волосы феном, чтобы не выглядеть необузданной дикаркой с буйно вьющейся гривой. Накрасила ресницы, нанесла на щёки немного нежно-розовых румян, а на губы – перламутровый блеск. Открыла шкаф и сразу решила, в чём пойду в ресторан. Это платье, ярко-алое, на тонких бретельках, длиной чуть ниже колена, было среди тех вещей, что подарил мне отец совсем недавно. Я сразу же ужасно захотела его надеть, но всё никак не могла придумать, куда именно. Для такого платья нужно соответствующее настроение. Сейчас оно у меня присутствовало в полной мере. Предстояло сделать многое и от многого отказаться.
Я глубоко вздохнула и начала облачаться в свой наряд. Платье село идеально, словно тот, кто шил его, знал все особенности моей фигуры. На ноги я надела новые бежевые туфли на тонкой шпильке. В целом образ получился вполне гармоничным – ничего лишнего, чтобы отвлекало на себя внимание, но в то же время очень свежо и эффектно. Моё настроение стало улучшаться. Как и любая другая девушка, я не могла грустить, зная, что мой внешний вид – безупречен. Подмигнув себе в зеркале, я направилась к двери.
Глава 13 «Уговоры»
Не успела я взяться за ручку двери, как ко мне в номер постучали. Сияющее лицо Лавровского подтвердило мне, что наряд выбран правильно.
– Как мне нравится красный! – восторженно похвалил режиссёр, – ты выглядишь изумительно, девочка моя!
Мне стало неприятно. Слова «девочка моя», сказанные мужчиной, который не вызывал в душе никаких чувств, были сродни оскорблению. Разумеется, я постаралась не подать виду и даже улыбнулась своему воздыхателю. На нём был отличный костюм в полоску и элегантный синий галстук. Красавец-мужчина, что тут сказать!
– А где Кристина? – скорее из вежливости, чем из любопытства, поинтересовалась я.
– Она уже в ресторане. Развлекает Стронга, – небрежно, как будто между делом, ответил Николай.
В моей душе поднялась огромная волна ревности. Я удивлённо прислушивалась к своим ощущениям: может, это злость или раздражение? Нет, это самая настоящая ревность. Никогда и ни к кому её не испытывала, но теперь, почувствовав впервые, сразу узнала. Что там происходит между Робертом и этой вертихвосткой? Может, она пораскинула своими куриными мозгами и решила, что нужно срочно искать замену Николаю? Ведь, по её мнению, он теперь со мной. Конечно, это бред сивой кобылы, но Кристина так полагает. А значит, теперь кокетничает с Робертом Стронгом, а тот наверняка и рад. Во-первых, девушка очень хороша собой, а во-вторых, – у англичанина есть реальный повод отомстить мне. Вчерашний вечер вряд ли доставил ему удовольствие. По крайней мере финал.
Я постаралась не закричать от раздражения и злости, когда ни о чём не подозревающий Лавровский по-хозяйски обхватил меня за талию и повёл к лифту. Пока мы спускались вниз, он не сводил с меня влюблённых глаз, а когда створки лифта распахнулись, снова схватил, теперь уже за локоть, и повлёк за собой, в ресторан.
Так мы и вошли, рука об руку, словно влюблённая парочка, и сразу наткнулись на тяжёлый взгляд Роберта. Он и Кристина сидели за столом. Девушка что-то рассказывала ему, отчаянно жестикулируя руками, но Роберт даже не смотрел в её сторону. Возникало ощущение, что он ждал нас и потому не сводил глаз с входной двери. Лавровский наконец-то отцепился от меня и кинулся к актёру, чтобы поприветствовать. Стронг неторопливо поднялся со своего места и подал режиссёру руку. Затем как-то странно посмотрел на меня и на Николая, словно пытаясь что-то понять.
– Я полагаю, с Милой вы уже знакомы, – Лавровский с чувством посмотрел на меня. – Это моя муза, Роберт. Источник вдохновения для заблудшей души.
У меня свело зубы от столь неуместной высокопарной фразы. Когда это я стала его музой? Мы ведь знакомы всего нечего.
– Да, я понимаю, – процедил англичанин, смерив меня презрительным взглядом.
Внутри всё похолодело. Несмотря на то что я была готова к любому, даже самому прохладному приёму со стороны Стронга, этот взгляд буквально уничтожил во мне всё живое. Зачем он так? Ну не захотела я обманывать его и потому рассказала, что принадлежу другому человеку. Ну, наверное, не стоило позволять этому Стронгу так много. Согласна. Тысячу раз согласна! Но ведь я не единственная девушка на свете. Неужели мой отказ способен вызвать в этом холодном английском сердце такую бурю эмоций?!
