Этот артефакт, еще один шар с бабочкой-молью и некоторые другие менее важные вещицы нигде в реестрах не упоминались, хотя сведения о них и могли отыскаться в хронике или личных записях.
Вот потому и просматривали каждую страничку, вот потому и вчитывались в каждую строчку. Ну и тайна брошки с пирамидкой из рубина продолжала притягивать. А вот последняя находка упоминаний про трюмо с зеркалами подтолкнула землянина к новой идее:
– А что, если внимательно просмотреть магическим зрением внутренности мебели?
– Не только мебели, – с охотой поддержала его демонесса. – Я уже подумывала про скульптуры и некоторые статуэтки. Мало того, и в слишком пышно смотрящихся рамах картин могут быть тайники.
– Решено! Пока будем двигаться к Граалю и во время погрузки займемся просмотром!
Но на этот раз Люссия возмутилась:
– Каким просмотром!? Тебе следует нормально выспаться. Ты посмотри, на кого стал похож! Исхудал больше, чем когда встал на ноги первый раз после ранения. Все! Задачи решил, разбойников укоротил, трофеев набрал, теперь и к рекомендациям Крахриса обязан прислушаться. Иначе…
– О! Уже угрозы пошли? – Загребной протянул руку, притянул любимую к себе и стал интенсивно поглаживать в самых пикантных местах. – И чем ты меня можешь напугать?
Влюбленные время от времени пользовались этой своей привилегией путешествия в карете, закрытой от посторонних взглядов людей и демонов.
– Неужели ты сомневаешься, что если мы объединим свои усилия с Викторией, то не заставим тебя спать сутками, а то и неделями?
– Так нечестно…
– Тогда есть стимул попроще: не допущу тебя к своему телу…
– Ничего себе! Такие угрозы вообще выходят за все рамки приличия. Порядочные девочки так себя не ведут…
Его ласки стали совсем настойчивыми, поэтому Люссия решила проявить благоразумие:
– Хотя я уже совсем не девочка, но не здесь же! Дождись, пока окажемся в нашей каюте. Может, я тебя и подпущу… после продолжительного сна.
– Всегда так… – ворчал Семен. – А вдруг еще наш крейсер опоздает?
Не опоздал. Когда караван головными повозками вынырнул из теснины холмов на прибрежный простор, «Лунный» стоял на рейде, а от него к берегу уже спешили спущенные на воду баркасы. Так что перегружать начали, как только первая повозка скрипнула замершими на месте колесами. Первой ходкой поднялись на борт и главные шабены.
– Приветствую, Лука! Как прошло плавание?
Земляки пожимали руки друг другу и с ходу засыпали вопросами.
Круиз прошел, в сущности, замечательно. На максимальном ходу машины выдержали нагрузку и продолжали находиться в прекрасном состоянии. Ни пираты, ни морские чудовища, посланные Асмой, не беспокоили. В Рыцарской империи тоже все сравнительно спокойно. Но вот в ответах барона Каменного нет-нет да и проскакивали неясности и недомолвки. Причем недомолвки как-то определенно касались только одного человека: молодого императора. Пришлось Загребному спрашивать открытым текстом:
– Что случилось с Виктором?
Лука скривился и пожал плечами одновременно. Чувствовалось, что он предпочел бы сообщить эти новости через чужие уста.
– Да если смотреть на все с чисто бытовой точки зрения – то ничего страшного. Просто твой, скорее всего, нецелованный сын отыскал для себя объект своего сексуального влечения.
– Только сексуального? – стал уточнять обеспокоенный отец, тогда как демонесса держала его за руку и пыталась уравновесить нервное состояние магическим путем, активно эманируя сонливость.
– Ты ведь знаешь, как бывает с юношеским максимализмом: вначале они и сами не понимают, что творят. А потом смеются над своими увлечениями.
Загребной мотнул головой, отгоняя непонятную для себя слабость.
– Пока не вижу ничего страшного… Постель императора вряд ли долго останется не согреваемой. Но уже начинаю догадываться о сложностях с выбранной кандидатурой. Кто она? Неужели такая, которая неприемлема для рыцаря?
– Хуже…
– Уф! Только не хватало какой-нибудь наследницы казненных Верховных баронов!
– Еще хуже… – печально понурился Каменный.
– Постой!.. Куда уж хуже? – лихорадочно перебирал Семен в уме всех тех женщин, кто мог оказаться рядом с его младшим сыном. Догадка ударила в голову словно молния, сразу аннулировав все усилия Люссии по эманации сонливости. – Неужели?! Только не говори мне, что его охмурила эта подлая итальянская ведьма!
Барон тяжело вздохнул:
– Увы… Она…
– Как?! Как она смогла?! Ее ведь должны были казнить! Она была заточена в самых глубоких казематах Вадерлона!
Кажется, барон обиделся, что кричат именно на него, будто во всем его личная вина.
– Я-то тут при чем?
– Извини… – выдохнул расстроенный отец, тогда как демонесса миролюбивым голосом попросила поведать ей подробности, напоследок вопрошая:
– Наверняка к этому делу приложили руку недоброжелатели Виктора?
– Ха! Если бы! Тут скорее виной просьба срочно отыскать все вертуги с маустами и пометить их вешками. В Жармарини сразу стало понятно, насколько станет легче в Рыцарской империи после расселения в нужных местах лояльных к рыцарям демонов. Ну а так как сам император жутко занят, а шабенов его уровня почти и нет, то он вспомнил о тех браслетах подчинения, которые ты ему оставил…
– А конкретнее? – хмурился Семен.
– Да те самые, которыми в плену сковала волю Федору принцесса Бинала Харицзьял. Ведь древние артефакты и шабена с сотым уровнем умений превращают в послушного раба. Вот Виктор и подумал: пусть Бьянка Лотти и отработает немного за свои прегрешения. Та с радостью надела браслеты добровольно, но вот обучить ее распознаванию вертуг и самих маустов пришлось непосредственно первому рыцарю. И этих полдня хватило обольстительнице для воздействия своим очарованием. Уже вечером того же дня она оказалась в спальне императора. Как рабыня, она выполняет его любую прихоть, да и при обозначении вертуг целый день работает на износ. Но вот ночью, похоже, она все больше и больше околдовывает сердце неопытного парня. Когда прибыл я, мне успел пожаловаться и поделиться своим беспокойством Готтэ Варнградский. Рыцари Первого круга весьма обеспокоены таким сношением их императора с самым злейшим врагом баронства Жармарини за всю его историю. И хуже всего, что по поводу этой итальянки Виктор ничего вообще от друзей или ближайших помощников слышать не хочет. Сразу становится злым, раздражительным и требует не соваться в его личную жизнь.
Стоило видеть, с какой болью воспринял Семен рассказ товарища. Наверняка при этом винил в душе только одного себя. Да и вслух затем не стеснялся в крутых выражениях:
– Ну вот чего мне стоило сразу казнить эту ведьму на месте?! Раз – и никаких проблем! Вот как сразу чувствовал: ведьма – она и есть ведьма!
