– Мы и не считали свою задачу решенной, – буркнул Никифор. – Но все же надо было нас предупредить.
– Сожалею, – качнул головой Ираклий. – Таков Замысел. Я тоже его исполнитель и попутно решаю множество задач. – В глазах мужа Марии промелькнула горечь. – И я бы дорого заплатил, чтобы в настоящий момент быть в другом месте. Хотя по Замыслу вынужден подстраховывать вас.
– Извини…
– Ничего, все в порядке. Продолжайте движение. Берите мотоциклы, вам уже привычен этот способ путешествий, и отправляйтесь в путь. В Медвежьегорск заезжать не следует, эта дорога приведет вас к южному берегу Выгозера. В поселке Валдай вас будет ждать проводник.
Ираклий ласково погладил Сергея, – впрочем, теперь уже Сергия, – по головке, опустил на землю.
– Держись, Беленький. Все будет хорошо.
– Я знаю, дядя Ираклий, – серьезно ответил мальчик.
Валдай встретил отряд проливным дождем и похолоданием, чему они были даже рады в какой-то степени: жара, духота и пыль на зубах надоели хуже горькой редьки, хотелось дождичка и чистого прохладного воздуха.
«Ратники» отлично справлялись со своими обязанностями, защищая владельцев от непогоды, и Тарасов беспокоился лишь о здоровье мальчика. Впрочем, беспокоился, как выяснилось, напрасно, Сергий прекрасно справлялся с регуляцией температуры тела и чувствовал себя одинаково хорошо в жару и в холод, что лишний раз подтверждало его чудесные способности.
Проводник ждал группу в старенькой бане на берегу Выгозера, сложенной из толстых сосновых бревен чуть ли не век назад. Им оказался молодой человек лет двадцати, по имени Пахом, краснеющий от каждого взгляда и чувствующий себя в компании суровых, одетых в сложные пятнистые комбинезоны, мужчин не в своей тарелке.
Прибыли они в Валдай уже вечером, в начале десятого, но из-за низко опустившихся туч темнота упала на землю раньше, и если бы не чутье Тарасова, усиленное близостью «серебряного мальчика», искали бы баню долго.
– Нам надо добраться до горы Соколиное Крыло, – сказал Пахом обступившим его защитникам мальчика в потемневших от дождя комбинезонах. – Это в семидесяти пяти километрах отсюда, строго на восток. Дорог в лесах практически нет, только тропы, поэтому придется идти на лошадях.
– Что ж, на лошадях так на лошадях, – сказал Тарасов, заботливо вытирая лицо Сергия сухим полотенцем, висевшим на крюке в предбаннике. – Я так понимаю, лошади уже ждут? Или мы имеем возможность помыться в баньке и отдохнуть?
– Боюсь, отправляться надо сейчас, – виновато покачал головой Пахом, розовея. – Тям гудёт.
– Что? – не понял Никифор. – Что гудёт?
Молодой человек покраснел гуще.
– Тям… ну, природа вокруг… вибрирует…
– Понятно. И отчего же этот ваш тям… гудит?
– Вас ищут конунги, они уже близко. Надо идти к горе.
– Почему именно к горе?
– Там выход добрых Сил, они защитят вас, а потом придут волхвы. Таков Замысел.
– Ты что же, посвящен во все тайны волхвов?
– Ну что вы, не во все. – Пахом снова покраснел. – Я отвечаю только за свое дело.
– Кем же ты работаешь?
– Лесничим… Вы только не пугайтесь, я буду сопровождать вас в другом обличье.
– Каком еще?
– Волчьем. Оборотень я…
Никифор изумленно оглядел парня, обошел его кругом, хмыкнул.
– Сроду бы не подумал! Неужели волкодлаки существуют на самом деле?
Пахом смущенно улыбнулся, но промолчал.
– Ладно, принимаем к сведению, – сказал Тарасов, не слишком ошеломленный признанием проводника. – Кипяток у вас есть? Я бы чайку попил перед дорогой.
– Найдется, – засуетился тот, открывая дверь в парилку и выпуская клуб пара, вынес алюминиевую кружку с горячей водой. – И заварка имеется. – Он достал из старенькой тумбочки в углу предбанника жестяную коробку с чаем.
Тарасов занялся приготовлением напитка. Дмитрий вышел, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии чужих наблюдателей.
– Да, перспектива в такую погоду мчаться куда-то в ночь на лошадях меня не радует, – вздохнул Никифор. – Нет ли тут у вас поблизости какой-либо воинской части? Или аэродрома?
– Есть, – кивнул Пахом. – В двух километрах от деревни стоит вертолетный полк МЧС.
Мужчины переглянулись.
– Не кажется ли вам… – начал Дмитрий задумчиво.
– Что лететь лучше, чем скакать на лошади, – закончил Никифор простодушно.
Оба выжидательно посмотрели на Тарасова.
– Идеи овладевают массами в извращенной форме, – проворчал Глеб меланхолически, наблюдая, как Сергий обеими ручонками подносит кружку с чаем ко рту и отхлебывает маленькими глоточками.
– Нет, согласись, ничто так не сокращает дорогу… – начал было доказывать Дмитрий.
– Как авиакатастрофа, – мрачно перебил его Тарасов. – Что-то мне не нравится ваше желание избежать трудностей.
– Ты против? Почему?
Тарасов подумал.
– Я – за. Но что-то меня смущает, сам не пойму.
– Можно попробовать. В конце концов, попытка – не пытка, а то, что мы выиграем часов двенадцать времени – факт.
– Еще далеко не факт. Но все же попытаемся. Пахом, ты хорошо знаешь то место, где расположена база МЧС?
– Я же здешний, – слабо улыбнулся проводник.
– Тогда проводишь нас и покажешь, где у них что. Охрана базы большая? Колючая проволока?
– Обыкновенный тесовый забор с проволокой сверху – под током. Две вышки с прожекторами и четверо часовых. Но пройти на территорию можно с двух сторон, я пробовал.
– Как человек или как волк?
– И так, и так.
– Отлично. Веди.
Они вышли из натопленной бани в холодную дождливую темноту.
– Может, подскачем до базы на лошадях? – предложил Никифор. – Два кэмэ в такую непогодь – это час времени.
– Согласен. Пахом, где твои лошади?
– Здесь недалече, на берегу.
Они спустились к воде и обнаружили трех смирно стоящих стреноженных коней, которые при появлении Пахома слегка заволновались, начали прядать ушами и всхрапывать.
– Чуют волка… – пробормотал Никифор на ухо Тарасову, добавил громче: – А ты как же, парень?
– Со мной пусть сядет, – сказал Дмитрий, – я легче всех из вас.
– Я так добегу, – отказался проводник. – Вы не пугайтесь, если что… кони сами найдут дорогу.
– Чего пугаться, мы ужо пужатые, – хмыкнул Никифор. – Они у тебя человеческий язык понимают, что ли?
– Волчий, – донесся тихий ответ.
Расселись по коням. Дождь приутих, но продолжал моросить, волосы и лица стали мокрыми. Лишь Сергий, закутанный в старую телогрейку, которую нашел Пахом, и накрытый картузом, был пока сухим.
