– Кто вы?!
– Меня зовут Мария, потом все объясню.
– Как храм может стать усилителем?..
– На джипе привезли установку для психотронного воздействия на людей «лунный свет», импульс которой и должен будет усилить эгрегор храма. Да включайте же рацию!
Подчиняясь властным интонациям в голосе незнакомки, Дмитрий вызвал Михно:
– Полковник, надо уходить! Возникли непредвиденные обстоятельства…
– В чем дело? – осведомился Мих-Мих.
– Здесь проводится эксперимент…
– Какой еще эксперимент? Булавин, ты в своем уме?!
Дмитрий беспомощно посмотрел на Марию.
– Храм заминирован! – подсказала та, догадываясь о характере переговоров.
– Храм заминирован! – повторил Дмитрий. – Срочно уводите людей!
– Кем он, на хрен, заминирован?! – не поверил полковник. – У меня нет никаких сведений. Быстро ко мне, мы уже в центральной пирамиде, наставник здесь… – Михно внезапно замолчал.
– Я иду туда! – дернулся к выходу во двор Дмитрий, но Мария остановила его, схватив за рукав.
– Стой! Поздно!
Глаза женщины налились чернотой, затем вспыхнули изнутри золотым пламенем, и в то же мгновение Дмитрию показалось, что на голову ему обрушилась гранитная глыба.
Сознания он, однако, не потерял, но застыл, парализованный и беспомощный, ставший слабым и пустым, как воздушный шарик. Страха не было. В голове шумело, будто сыпался сквозь щели песок, в груди росла дыра, из которой по телу распространялся жуткий холод, тело рвалось на нити и растягивалось в бесконечной длины канат, тонувший в черной бездне пространства…
Всплеск боли в голове!
Горячие щупальца начали собирать нити сознания в единый поток, холод в груди собрался в ком, растаял, сердце заработало вновь, мысли прояснились.
Дмитрий ощутил себя прислоненным к стене будки. Тело казалось рыхлым и тестообразным, покрытым слоем пота, ноги ватными, на голове что-то лежало, тяжелое и горячее, но приятное, и лишь когда Мария убрала руку, он понял, что это была ее ладонь.
– Что… произошло?! – еле выговорил Дмитрий непослушными губами.
– Они включили «лунный свет», – глухо сказала Мария. Провела рукой по лицу, бледная, с тенями под глазами, сосредоточенная на каком-то переживании. – Все кончено… Уходим отсюда!
– Но там… мои товарищи…
– Они мертвы.
– Все равно… как мертвы?!
– Так. Обопритесь на меня.
– Но я не могу… я должен их…
– Им вы все равно не поможете. Из всей группы уцелели только вы и засадники. Уходите же!
– Почему я… остался жив?
– Потому что я вас защитила. Давайте я помогу вам дойти до машины.
Мария взяла под руку Дмитрия и повела его прочь от храма БЕСа, в котором царила странная тишина. Не было слышно никакого шума, не мычала как прежде корова, не кричали петухи и куры, не работал мотор дизеля. Дмитрий оглянулся, попытался остановиться, но спутница была сильнее.
– Не останавливайтесь, Булавин, ваша деятельность в КОП закончилась.
– Не понимаю, о чем вы…
– Понимаете, я о вас знаю все. Просто вы оказались не в то время и не в том месте. Слава богу, что я успела. Приедете домой, полежите, помедитируйте, как вы умеете, все пройдет.
– Кто вы, черт возьми?!
– Я ведунья, работник Катарсиса. Остальное узнаете позже. Садитесь. – Мария помогла Дмитрию сесть за руль синей «Волги», принадлежащей «копам» и ждущей их в километре от храма на улице Некрасова. – Доберетесь?
– Доберусь, – поморщился Дмитрий. – Что это было?
– Эгрегор храма усилил разряд «лунного света», но люди не выдержали резонанса, произошел пси-взрыв…
– Как вы меня защитили?
– Долго объяснять. Езжайте.
– Там Лещенко… в засаде с ним трое…
– Они нас не видели.
– Я не об этом…
– Возможно, они останутся в живых. До встречи, Дмитрий Михеевич, я вас навещу в скором времени. Никому ни слова о том, что вы здесь были, а также о нашей встрече, даже Диане.
Женщина исчезла.
Дмитрий покрутил головой, ища глазами незнакомку, пробормотал:
– С ума сойти!.. Куда она пропала?.. Или у меня что-то с головой?..
Потом завел двигатель и повел «Волгу» прочь от кладбища, возле которого высилась громада храма БЕСа.
Дома его ждал сюрприз: приехала сестра Софья, оставившая дочку Ольгу у бабушки в Карпунине. Увидев вялые движения брата, она всполошилась:
– Что с тобой, Димка?! На тебе лица нет!..
– Все в порядке, – слабо отмахнулся Дмитрий, чувствуя разливающуюся по телу слабость. – Устал малость… помоги раздеться…
Он с трудом умылся, добрел до спальни и рухнул на кровать, проваливаясь в темноту беспамятства. Софья, испуганная его состоянием, хотела вызвать «Скорую», но подумала и позвонила отцу.
Михей Олегович приехал через полчаса не один, с ним была незнакомая красивая девушка, сразу бросившаяся к Дмитрию.
– Кто это? – показала глазами на дверь спальни удивившаяся Софья.
– Диана, – ответил Михей Олегович, заглядывая в спальню. – Что с ним?
– Сама не знаю, – растерянно пожала плечами Софья. – Появился бледный как полотно, потный, слабый, и сразу в кровать.
– Не сказал, где был?
– Нет, а что?
– В городе переполох. Городская дума в шоке, большинство депутатов ни с того ни с сего потеряли сознание, у трех инфаркт, двое в реанимации… В общем, явление удивительное, если не сказать больше. Вот я и думаю, может, Димка тоже оттуда?
– Что ему делать в думе?
Михей Олегович вздохнул и отстранил хлопотавшую над телом сына Диану.
– Теперь я его посмотрю, посидите в зале.
Женщины вышли, оценивающе посмотрев друг на друга. В глазах Дианы стояли слезы, и Софья вдруг поняла, что перед ней будущая жена Дмитрия.
Карпунино
Тарасов
Глеб собирался уехать на следующий день, то есть в пятницу, но остался, не имея ни малейшего желания уезжать из деревни, где он так неожиданно встретился с понравившейся ему женщиной. В тот вечер он не отпустил Софью от себя ни на шаг, да и она сама не хотела отходить от Тарасова, ошеломленная и обрадованная встречей не меньше, чем он.
Они провели вместе все время, сначала в доме деда Глеба, глядя на дочерей, играющих в саду, потом Софья спохватилась, что не закончила какие-то дела, убежала на четверть часа, и Тарасов вынужден был сдерживать себя, чтобы не броситься за ней следом.
