– Способности есть у каждого ребёнка, их только надо уметь выявить. Что и делают учителя в Школах Шерстнева.
– Разве они есть в Москве?
– Не знаю, – смутился Владлен. – Но узнаю. Посидим на скамеечке? Или пойдём ужинать?
– Мне расхотелось гулять. И очень есть охота!
– Чего же мы ждём?
Они перешли бульвар и двинулись к ресторану «Пушкин», рядом с которым красовалось новое здание из стекла и стали – культурный центр «Старый Свет». Тихомиров хотел предложить спутнице зайти в центр, но подумал, что она, наверно, уже посещала «Старый Свет», и передумал.
Народу в ресторане было много, но их всё же усадили у окна, и гости принялись изучать меню в толстых, кожаных, с застёжками, бюварах, с любопытством читая рецепты на старорусском языке.
Выбрали «стерлядь завороженную» и пти пате – маленькие пирожки с потрошками и грибами. Плюс «салад мущщинный».
– Что будешь пить? – спросил Владлен.
– Честно говоря, я редко пью вино, – смутилась Маргарита, – и вовсе не разбираюсь в марках вин.
– Давай спросим у официанта. – Владлен подозвал вежливого молодого человека, обслуживающего их столик. – Посоветуйте, что у вас подаётся к рыбе?
– Бутылочку или в розлив?
Владлен посмотрел на девушку:
– Одолеем бутылку?
– Я только хочу попробовать…
– Тогда по бокалу.
– Есть «Фюр дю Пойнт», очень нежное, – сказал официант.
– Хорошо, несите.
Официант удалился.
– Можно было бы взять шампанское, – сказал Владлен, – но по опыту моего друга Жени Шилова шампанское пьют кокетки и хохотушки и пьянеют практически мгновенно.
– Да? – удивилась Маргарита. – Я не знала.
– Водку пьют волевые, сильные женщины с твёрдым характером, знающие цель в жизни.
– А коньяк?
– Коньяк предпочитают женщины среднего возраста, нуждающиеся в тепле, заботе и ласке. Пьянеют, кстати, тоже быстро.
– Вы… ты и об остальных алкогольных напитках знаешь, кто что пьёт?
– Не я, я практически не пью, но для меня, как для писателя, важно знать такие нюансы. К примеру, виски пьют уверенные в себе женщины, без комплексов, а выпив, могут действовать непредсказуемо. Текила – для экстравагантных взбалмошных барышень. Джин-тоник вообще потребляют девушки, мало в чём разбирающиеся.
– Как я.
– Ты скорее исключение. Что ты обычно пьёшь по праздникам?
– Да почти ничего, – пожала плечами Маргарита. – Шампанское пару глотков, вино… сухое.
– Красное или белое?
– Красное.
– Красное вино пьют эмоциональные страстные натуры. Они неподражаемы в… – Владлен осекся, сообразив, что может быть понят превратно.
– В чём?
– В опьянении.
Маргарита улыбнулась:
– Я ещё ни разу не была пьяной.
– Этот порок мы преодолеем. Чего ещё ты не умеешь?
– Готовить. Поэтому я была плохой женой.
– Все плохие жёны начинали как хорошие невесты. Готовить можно научиться, было бы желание. К примеру, я тоже не умел готовить, да нужда заставила овладеть этим искусством. Теперь я умею почти всё. – Он подумал. – Хотя мама готовит лучше.
Официант принёс вино, показал бутылку, плеснул в бокал.
Владлен покрутил бокал, пригубил вино, кивнул:
– Вы правы, оно нежное, наливайте.
Официант налил два бокала, удалился.
– За что выпьем? – подняла бокал Маргарита.
– За приятное знакомство, – поднял свой Владлен. – Если честно, я даже не надеялся, что ты согласишься встретиться. А теперь у меня такое чувство, будто мы знакомы с детства.
Они чокнулись, отпили по глотку.
– Вкусное, – похвалила Маргарита, – и совсем не кислое. Что ты на меня так смотришь?
– Любуюсь, – откровенно признался Владлен. – Ты красивая. Хотя мой друг любит повторять, что счастье – иметь красивую жену и горе – иметь такое счастье.
Маргарита засмеялась.
– Твой друг оригинал. Ему повезло?
– В каком смысле?
– Жена у него красивая или уродка?
– Он был женат трижды, так что его поиск не закончен.
Принесли пти пате.
– На вид очень аппетитно, – сказала Маргарита. – Но если я буду есть пирожки, то располнею.
– Боишься располнеть – выпей пятьдесят граммов коньяку.
– И что, помогает?
– Коньяк притупляет чувство страха.
Маргарита снова засмеялась, взялась за пирожки.
Пти пате оказались очень вкусными, Владлен даже пожалел, что заказал всего три пирожка. Но потом принесли стерлядь, и думать о другом стало недосуг.
Они с удовольствием поужинали, болтая обо всём на свете, что интересовало обоих, и закончили трапезу зелёным чаем со сладкими «вкусностями», которые соблазнилась отведать Маргарита.
Потом Владлен провожал девушку домой, читал стихи и, когда она ушла, – никаких поцелуев, никаких обещаний будущих встреч, только номер телефона и задумчивое «позвони», – долго смотрел на окно её спальни на седьмом этаже дома в Бутове. Опомнился он, когда взошла луна, в половине двенадцатого.
Пришлось ловить такси и мчаться на вокзал, чтобы не опоздать на поезд в Воронеж. Но и в поезде он долго не мог уснуть, вспоминая встречу с Марго, её смех, мягкие шутки, расставание у подъезда, пока наконец под утро не пришёл сон: сам Пушкин Александр Сергеевич сошёл с пьедестала на Пушкинской площади в Москве, обнял его за плечи и пророкотал:
– Ай да Владлен Денисович, ай да сукин сын, неужто влюбился?..
В квартиру Тихомиров вошёл в одиннадцать часов утра и остановился у двери, озадаченный помехой.
Одежда из шкафа в прихожей лежала на полу!
То же самое обнаружилось в гостиной и в спальне: разгром, разбросанные по всем углам вещи, одежда, книги. На столе в кабинете стоял включённый компьютер. Дискеты с текстами произведений исчезли, на столе валялся расколотый надвое пластмассовый держатель дискет. В воздухе стоял заметный запах чего-то кисло-горького, как сгоревший порох.
Владлен, ошарашенный увиденным, начал было собирать книги, машинально тронул клавишу на клавиатуре, но экран монитора остался пустым, блекло-водянистым, как дно ручья. Ни одна программа, в том числе Windows, не включалась. Через минуту стало ясно, что записи в компьютере стёрты. Все! Не сохранилось ничего, в том числе – хранящиеся в памяти файлы романов.
– Ни хрена себе! – пробормотал Владлен, опускаясь на стул. – Кто же это здесь похозяйничал?!
