– Я её перекрашу.
– Он пересядет, – сказал Тарасов небрежно. – Я знаю, что в Жуковке стоят крутые тачки.
– Угон не всегда удобен.
– У нас есть другой выход?
– Есть, можно вызвать службу сервиса, и нам пригонят новый транспорт. Но у нас нет времени, к сожалению. Хотя, с другой стороны, новые машины всё равно понадобятся.
– Тогда придётся угонять.
– Ночью выедем. – Ираклий встал, стукнул ладонью по подставленным ладоням Витязей. – Удачи!
Булавина оставили в Жуковке для прикрытия Сергия.
Выехали в два часа ночи, дождавшись прибытия курьера из Москвы с необходимым пакетом документов. Зная, что район в настоящий момент контролируется службами ФАС, решили стать «своими», для чего всем были выданы удостоверения «офицеров секретного отдела» – подразделения «Щит и меч» Федеральной антитеррористической службы. Отдела такого не существовало в природе, но узнать об этом было сложно, тем более оперативным работникам, и удостоверения были достаточно надёжными. Какой степенью надёжности они обладали, стало известно уже через четверть часа после выезда из Жуковки.
Машины Тарасова и Черкеса (он с Никифором угнали отличный экземпляр «Крайслера» последней модели, принадлежащего заместителю директора Жуковского автозавода) остановили на пересечении дороги из Летошников с шоссе Брянск – Рославль.
Тарасов подал свою красную «корочку» с золотым тиснением ФАС, Черкес – он сидел за рулём «Крайслера» – свою. По этим документам Тарасов являлся подполковником спецгруппы «Щит и меч», Черкес – капитаном. В кабине с Глебом Евдокимовичем ехали Хмель и Терминатор, с Черкесом сидели Алексей Свистунов и недавно присоединившийся к группе бывший подрывник Хана, с которым когда-то служил Тарасов. Но их документы не понадобились. Остановившие команду Тарасова инспекторы ГАИ прочитали слово ФАС на удостоверениях, и этого оказалось достаточно. Козырнув, они вернули документы. В такие подробности, как названия подразделений антитеррористической службы, они вникать не хотели.
Второй раз «Импрезу» Тарасова тормознули у пункта ДПС перед въездом в Брянск. Но и здесь всё обошлось без инцидентов, хотя у домика ДПС стоял джип «Шевроле» с нижегородскими номерами, явно принадлежащий операм ФАС. Однако сотрудники службы посчитали едущих в машинах Витязей своими коллегами и пропустили без лишних вопросов.
Ираклий позвонил друзьям в четыре часа ночи, когда обе машины остановились в тихом переулочке недалеко от дома в частном секторе Брянска, где жил «антиквар, продающий коллекцию фарфора».
– Как доехали?
– Нормально, – ответил Тарасов.
– Спроси его, не зря мы сорвались? – проворчал Хмель. – Вдруг господин Чертков не клюнет на приманку?
– Никифор в чём-то сомневается? – спросил Ираклий, непостижимым образом уловив настроение Хмеля.
Тарасов покосился на друга, сидевшего на заднем сиденье.
– Он всегда сомневается, если есть причина. Он сомневается иногда и беспричинно. К тому же у нас не возбраняется говорить вслух всё, что человек думает. Демократия, сэр.
– Демократия – это нахождение приближённых решений неразрешимых задач.
Тарасов засмеялся.
– Что он сказал? – подозрительно спросил Хмель.
– Похвалил твои сомнения, – произнёс Глеб Евдокимович. – Конец связи. Начинаем работать.
– Но он гарантирует прибытие Акселя?
– Такие гарантии под силу разве что провидению. Будем надеяться, что он не ошибся. Тем более что я не помню, чтобы Ираклий когда-нибудь ошибался.
Хмель молча полез из машины.
Утро одиннадцатого сентября выдалось хмурое, холодное, но без дождя.
Владлен, запахнув плотнее куртку, обошёл рынок, присматриваясь к выставленным в палатках вещам. Тётка пожаловалась, что её старые осенние сапожки прохудились, и ему захотелось сделать ей приятное, купить в подарок сапоги.
Рынок в общем-то был небольшим, поэтому на обход его территории потребовалось всего двадцать минут времени. В конце концов Владлен купил сапожки, обменялся с обрадованной продавщицей парой шуток и направился внутрь крытой части рынка, где продавались колбасы, свежее мясо, сыр, молоко и творог. На сухолицего высокого мужчину, наблюдавшего за ним из-за спин покупателей, Владлен внимания не обратил.
Купил молоко, попробовал на вкус творог: он любил посуше, зернистый, твёрдый, – выбрал творог нужной кондиции. Можно было уходить. Но вспомнилось, что мёд кончается, и он поплёлся искать продавцов этой сладкой благодати.
С рынка Тихомиров вышел уже в начале одиннадцатого, держа в руках пакеты с покупками. Машину для походов на рынок Владлен предпочитал не брать, чтобы не переживать за её сохранность. Да и до дома тётки пешком можно было дойти за пятнадцать минут.
Он пересёк базарную площадь, миновал здание милиции, потом старый Дом культуры, выбрался в сосняк между улицами Ближней и Школьной. Сосняк считался охраняемой зоной отдыха и не застраивался, хотя со всех сторон был окружён особняками.
Мысли свернули к двенадцатой главе романа, в которой герои отдыхали в лесу, на берегу озера под Тверью. Показалось, что лес должен быть именно таким – чистым, высоким, торжественно-тихим и величавым. Вспомнилась пословица: в сосняке – веселиться, в березняке – жениться, в ельнике – удавиться. Владлен улыбнулся. Он и сам не слишком любил тенистые и мрачно-торжественные ельники, где избегали селиться даже грибы.
Что-то прозвенело в воздухе, будто пролетел комар.
Владлен оглянулся и увидел идущих за ним мужчин: высокого, в летах, старика с длинным костистым лицом и трёх парней мрачного вида. Рука автоматически потянулась к мобильнику.
Молчаливая группа ускорила шаг.
Владлен нажал кнопку вызова Онуфрия, помня его наставления, пошёл быстрее. И остановился как вкопанный, увидев перед собой того самого старика с лошадиным лицом. Оглянулся. Парни были уже почти рядом, а старик, шедший с ними, оказался теперь впереди.
– Тихомиров? – процедил сквозь зубы старик.
– Абрамович, – огрызнулся Владлен, лихорадочно соображая, что делать.
Он уже понял, что его обнаружили чёрные силы, о которых его предупреждали волхвы, но самостоятельно справиться с группой «чёрного спецназа» не мог. Ситуация складывалась абсолютно негативная.
– Писатель, – усмехнулся старик. – Мы тебя искали, а ты вон где оказался. Только зря из Воронежа убёг, у нас руки-то длинные.
– Пора их укоротить, – снова огрызнулся Владлен.
– Ну-ну, – качнул головой старик, окидывая его презрительно-насмешливым взглядом. – Нашему б теляти вовка б зъисты. Ну, чего стоите? – глянул он на парней. – Кончайте с ним, только тихо.
В тот же момент Владлен метнул в старика пакет с продуктами, вторым – с сапогами – наотмашь ударил ближайшего «добра молодца» в камуфляже и бросился бежать.
