– Не давайте им поднять головы! – прогремел гулкий скрежещущий голос Северина. – Вавра, Голем, Мовчан – к дольмену! Замуруйте вход! Навеки!
Конунги, которых назвал верховный жрец, метнулись по склону холма наверх… и остановились, наткнувшись на возникшего на пути человека.
– Подождите немного, – спокойно сказал он.
– Левон? – проговорил Мовчан неуверенно. – Тигран, ты?
– Уберите его! – процедил сквозь зубы Северин.
Конунги переглянулись. Как и все участники сражения, они хорошо видели в темноте.
– Левон, что тебе надо? – спросил сухолицый сгорбленный Вавра.
– Вопрос на вопрос: а вам что здесь надо?
– Да уберите же его! – рявкнул Северин. – Считаю до…
– Трёх, – подсказал Тигран (это был он, «серый» маг) тем же равнодушно-спокойным тоном. – С каких это пор великие маги начали охотиться на детишек?
– Не твоё дело! – бросил конунг с грушевидной головой.
– Почему же не моё? Существует закон: ни под каким предлогом детей в своих играх мы использовать не имеем права. Тем более – убивать!
– Не мешай нам!
– Да и я не мешаю. Просто хочу разобраться.
– Он тянет время! – взвизгнул конунг со старушечьим лицом.
– Я его… – начал Вавра и получил две пули в голову от Ираклия, воспользовавшегося моментом.
Конунг заорал, схватился за голову, завертелся юлой.
– Убейте их всех! – заорал Северин.
Конунги открыли мистери-огонь.
Холм накрыла сеть фиолетовых, розовых и зелёных молний.
Тигран, преградивший путь охотникам за Серебряным мальчиком, исчез. Появился в десяти шагах от того места, где стоял. Но и там его нашли молнии разрядов, и он снова исчез.
Ираклию достался один такой мистери-импульс. Он отбил его, но второй заставил Витязя пошатнуться, третий поверг на землю.
Добить его однако не дал Весняр. Метнулся к вошедшим в азарт конунгам, танцуя смертельный танец-маятник уклонения от молний, напугал двух конунгов, прекративших стрельбу.
Его поддержали Витязи, успевшие прийти в себя за время схватки грэя и чёрных колдунов.
Холм с могилой Спасительницы превратился в своеобразный вулкан. По всему лесу на десятки километров вокруг раскатились гулкие отголоски и свистящие трески, пугая зверей и уснувших жителей в деревнях.
– Круг! – повысил голос Северин. – Не мельчите! Мы их уничтожим! Заклятьем «молота ведьм»! Напрягитесь! Я вызываю Господина нашего, пусть даст нам силу Чёрного Совершенного, да придет Царствие Его, да сбудутся наши…
– Не сбудутся! – перебил речь Северина чей-то звучный, глубокий, бархатно-величавый голос, перекрывший все остальные звуки.
Над глыбой камня, обозначавшего вход в усыпальницу Спасительницы, появилась сияющая фигура в белом. Высокий седой мужчина с яркими жёлтыми «тигриными» глазами. Егор Крутов. Владыко Полынь.
– Не сбудутся! – повторил он твёрдо.
Гул рукотворных стихий пошёл на убыль.
Конунги отвлеклись от охоты за противником, оглянулись на фигуру волхва.
Северин разрядил в него мистери, но молнии обтекли тело Крутова и погасли, не причинив ему никакого вреда.
Северин попытался набросить волхву на голову «сферу темноты», но безуспешно.
– Убейте его! – проскрипел он, поспешно отступая.
Засверкали молнии, новая волна звонких тресков накрыла холм, порождая серию свистящих отголосков.
Крутов устоял. Его вера была неколебима.
– У… бей… те… – выговорил верховный жрец, внезапно ощущая страх.
Егор с жалостью и печалью окинул взглядом воинство Синклита.
– Вы снова и снова повторяете свои ошибки, господа пастухи народа моего. Семь лет назад российский Синклит был почти полностью отправлен на тот свет. Но вы всё равно лезете и лезете в Россию. Когда поумнеете? Когда поймёте, что эта земля – не для вас?
– А что ты нам сделаешь? – надменно и презрительно улыбнулся Северин. – Нас – легион, ты – один! Твои Витязи не в счёт, они нам не помеха.
Крутов покачал головой:
– Не я.
– А кто? Старики-волхвы, что ли? Им давно пора в могилу!
– Он! – Крутов отступил в сторону.
Рядом с ним просияло золотом лучистое ожерелье. Внутри этого ожерелья появился светящийся мальчик.
Тотчас же весь холм озарился светом, будто взошло солнце.
Конунги попятились, переглядываясь, кидая взгляды на верховного жреца.
Вокруг холма стали появляться мужчины в белом, старые и помоложе, седые и светловолосые, с бородами и без. Волхвы Руси.
– А ты говоришь – я один, – усмехнулся Крутов. – Я всего лишь один из них. Да и он тоже. – Егор кивнул на Сергия, глаза которого сияли, наполненные странной недетской печалью. – Но вместе мы – везмощь! Володари! Не маги – но радетели Рода. И нам покоряются такие стихии, какие вам и не снились!
Конунг с дряблым бабьим лицом исчез… и возник вновь на том же месте, ошеломлённый обратным переходом. Он не смог уйти с места сражения легкоступом.
– У… бей… те… – выговорил Северин заледеневшими губами.
– Прощайте, нелюди, – брезгливо сказал Крутов. – Замысел исполнен! Вам нет места ни здесь, на нашей земле, ни где-либо в космосе! С этого момента вы – нежить!
Северин сжал руку в кулак, с костяшек пальцев сорвалась трескучая зелёная молния, достигла Сергия.
Мальчик подставил ладонь, молния собралась в шар, и тот лопнул, метнув ручей другого огня – рыжего, с ослепительным просверком. Клинок этого огня вонзился в грудь Северина. Тот широко раскрыл глаза, наполненные чернотой, глянул на свою грудь, в которой образовалась дымящаяся дыра.
И вдруг дыра засветилась! В ней тугой спиралью загудело оранжевое пламя. Тело верховного жреца загорелось изнутри! Он сделал два неверных шага, хотел что-то сказать, но только открыл рот, из которого вырвался огненный язык. В следующее мгновение тело конунга разлетелось огненными клочьями!
– Ловушка! – заверещал сухолицый конунг. – Бежим!
Он исчез… и появился на том же месте, удерживаемый какой-то силой. Начал светиться. Взорвался!
За ним цепная реакция уничтожения перекинулась на остальных конунгов, бросившихся врассыпную, и всё закончилось цепочкой ярких вспышек.
Холм, освещённый повелеванием Серебряного мальчика, чистый, словно омытый дождём, повис в темноте ночи глыбой хрусталя. Но свет этот не пугал – манил, притягивал, порождал в душах людей радость и надежду.
На холм взошли волхвы, к нему начали стягиваться Витязи.
