– Идем крайне осторожно. Смотри за растяжками, с них станется все тут заминировать.
– Смысл?
Каретников пожал плечами:
– А во всем остальном? Может быть, они располагают другими средствами для отхода. Или рассчитывают сохранить лицо и убраться, как прибыли, под видом невинных туристов. Но это им уже никак не удастся.
Больше говорить было не о чем, и оба выскочили на пустынный берег. Еще пара секунд, и оба уже стояли на палубе, заранее пригибаясь. Мина снова бросился влево, Посейдон – направо. Сделав круг, они встретились. Посейдон указал на дверь, Мина кивнул. Посейдон выбросил один палец, второй, третий. Ударил ногой в дверь, та распахнулась настежь, и Мина вкатился внутрь, готовый залить свинцом всю начинку.
В последний миг он сдержался, и так же сдержался Посейдон, нарисовавшийся в дверном проеме.
Нельсон лежал на полу, не подавая признаков жизни. На месте правого глаза зияла дыра, казавшаяся совсем небольшой в сравнении с его могучей медвежьей фигурой. Было просто невероятно, что этот мелкий дефект выбил жизнь из такого здоровяка. В случившемся усматривалась чудовищная ирония, если принять во внимание кличку спецназовца.
Магеллан, поджав губы, смотрел, не отрываясь, на Ирму Золлингер, державшую его под прицелом. На вошедших «Сирен» он даже не взглянул.
Судя по всему, сидели они довольно давно. Ирма расположилась со всеми удобствами, выказывая готовность в любую секунду отправить Магеллана следом за Нельсоном. Какими ухищрениями ей удалось провести двух асов, профессионалов экстра-класса, оставалось неясным. Разбираться в этом было некогда.
– Оружие на пол, – спокойно произнесла Ирма.
– Что-то в этом роде я и подозревал, – отозвался Посейдон. – Вы двойной агент, не так ли? Кое-кто будет разочарован.
На лице Ирмы проступило непонимание, но лишь ненадолго.
– Оружие на пол, – повторила та.
Посейдон и Мина подчинились. Они медленно положили автоматы и столь же медленно выпрямились, держа руки поднятыми.
– К стене. – Золлингер мотнула челкой в сторону Магеллана.
– Как скажете.
Оба присоединились к товарищу, который чуть подвинулся, и Золлингер мгновенно напряглась.
– Она из рукава выстрелила, – быстро произнес Магеллан.
Он предупреждал коллег об опасности. Это обошлось ему в пулю, которую Ирма выпустила из пистолета с глушителем. Она уже не нуждалась в тайниках, хотя в воображении Каретникова мгновенно возникла Василиса Премудрая, сыпавшая из рукавов лебедями и целыми озерами с островами... на островах проводились спецоперации, а с озерных глубин поднимали радиоактивные эсминцы...
Пуля впилась в бедро, и лицо Магеллана на миг исказилось болезненной гримасой. Он не проронил ни звука.
– Вы подписали себе приговор, – произнес Каретников. – Госпожа Лагенербе, я полагаю, где-то неподалеку?
В глазах Ирмы промелькнуло удивление, но ответила она с тем же спокойствием:
– Госпожа Лагенербе кормит рыб.
Теперь удивился Каретников и тоже постарался ничем это не обнаружить. Ирма Золлингер не особенно походила на сотрудницу BND, но если она вела двойную игру, то оно и естественно. Проблеск недоумения в ее глазах – вот что странно. Это возможно лишь в случае, если... если это не бравада, конечно. Только Ирма совсем не похожа на недоумка, склонного бравировать в подобной ситуации.
Мина пошевелился, и ствол немедленно повернулся в его сторону.
– Сиди тихо, – процедил Посейдон сквозь зубы.
Он оценивал расстояние – слишком далеко. Не допрыгнуть. Если только помощь придет со стороны... Надо отдать Ирме должное: она расположила Магеллана и мертвого Нельсона так умело, что с палубы, если заглянуть в рубку, никого не было видно. В противном случае они с Миной никак не сунулись бы внутрь без зачистки.
– И долго мы будем сидеть? – осведомился Посейдон.
– Пока не подтянутся ваши люди, – последовал ответ.
Мысли Золлингер совпадали с мыслями командира.
– Здраво, – заметил он. – Когда они подтянутся, вам станет не до того, чтобы рассиживаться.
– Заткнитесь, иначе следующая пуля – ваша. Я выстрелю не в ногу.
– Хорошо-хорошо, – послушно сказал Посейдон.
Он обратился в слух, время от времени скашивая глаза на ногу Магеллана. Тот старался зажать рану ладонью, однако выходило у него не слишком хорошо. Пока Магеллан еще держался молодцом, но лицо уже сильно побледнело. Кровь, правда, не фонтанировала, и можно было надеяться, что крупные сосуды не задеты. Хотя кость, судя по локализации раны, наверняка пострадала.
Заговорил Мина:
– Его надо перевязать, хозяйка. Хотя бы наложить жгут.
– Не шевелитесь.
Голос Ирмы Золлингер был голосом робота. Ей бы в концлагерь, в надсмотрщицы. От былой жизнерадостной и симпатичной немки, увы, не осталось и следа.
...Снаружи плеснула вода. Посейдон напрягся, и то же сделали остальные. Сам по себе плеск не был чем-то необычным, но присутствующие хорошо разбирались в оттенках. Звук, последовавший за плеском, был едва различим, но в его источнике тоже не оставалось сомнений.
– Берегись! – крикнул Магеллан.
Он не хотел, чтобы за него это сделал кто-то другой. В нем и так сидит пуля – если будет новая, то пусть достается ему же. Пуля, наверное, ему бы и досталась, поскольку лицо Золлингер исказилось от ярости, но личность вошедшего в рубку, похоже, заставила ее отказаться от первоначального порыва. Что до Магеллана, то он увидел, что геройствовал напрасно.
– Доброй ночи, – дружелюбно приветствовал собравшихся Клаус Ваффензее. – Но вообще-то уже утро. Правда, я никогда не мог понять, когда оно начинается, а ночь сходит на нет. На сей счет ведь нет единого мнения – верно я говорю, господа офицеры?
Он пережил шок и теперь трепался, нес какую-то околесицу.
Наручников на Клаусе не было. Он был безоружен, но вел себя очень уверенно.
Посейдон мысленно проклял себя, переводя глаза с него на Ирму и обратно.
– Ты вовремя, – произнесла Золлингер по-немецки.
– Прости, меня задержали дела... Дитер погиб, но Кирстов отправился следом...
– Хельга будет рада с ним встретиться.
Ваффензее осклабился в улыбке.
– Видите, коллега, – обратился он к Посейдону, – как легко ошибиться в темноте. Но вообще-то говоря, русские крайне доверчивы, что бы о них ни говорили. Я всегда считал сказками эти домыслы о вашей врожденной паранойе.
– Сука, – сказал Мина.
– От суки слышу – Клаус отвесил ему поклон. – Это не оскорбление. Это констатация факта – ведь вы приняли меня за своего. За коллегу. Ну, немного ошиблись – вашим коллегой был герр фон Кирстов. Но не горюйте, он мало чем отличался от меня... и от вас. А вот его помощница госпожа Лагенербе значительно уступала госпоже Золлингер. Но не будем отвлекаться. Давайте сюда ваш ящик.
