– Нет, – сказал Столл. – Будучи встроена, она действует как вирус. При желании можно запрограммировать ее активизацию на определенное время.
– Значит, дымящегося ружья там нет, – подытожил Худ.
– То-то и оно, – подтвердил Столл. – Даже если бы вы могли предотвратить запуск программы, что стоит под вопросом, потому что скорее всего у них где-то есть и программы поддержки, все равно отпечатков пальцев вам не найти.
– Мне от этого не легче, – неприязненно заявил Байон. – Ни чуточки не легче. Худ взглянул на часы.
– Сейчас он работает в сетях, – сказал он. – Нэнси, ты уверена, что не знаешь об этом еще хоть что-то? Об электронном почтовом адресе Доминика или его программистах и о том, как они работают?
– Пол, если бы я знала, я бы уже сказала тебе об этом.
– Уверен. Я просто подумал, может быть, что-то ускользнуло от твоего внимания.
– Нет, не ускользнуло. Кроме того, я не занимаюсь конечной доводкой этих программ. Мое дело параметры и общие направления, а расцвечиванием уже занимаются другие. Им платят большие деньги, они особо не высовываются и лояльны по отношению к боссу. Когда мы занимаемся такими вещами, как суперигры, в этом участвует множество голов, и разработки проходят через многочисленные доводки. А это уже не моя территория.
Все какое-то время помолчали. Затем Столл хлопнул в ладоши и опустился на траву.
– Я знаю, как это сделать. Я понял, как нам достать этого выродка! – воскликнул он.
Рядом с ним склонился Байон.
– Как? – потребовал полковник.
Остальные сгрудились вокруг них, пока Столл разматывал провода от переносного компьютера и подсоединил компьютер к сканеру.
– Программисты работают, как художники. Как мы видели в офисе мистера Хаузена, они берут готовые картинки прямо с фотографий окружающей местности, а затем используют их в играх. Сейчас темно, поэтому у нас были бы проблемы с визуальным сравнением пейзажей. Но если я получу изображения деревьев, холмов и всего остального в терагерцевом диапазоне, я буду иметь химические составляющие в качестве визуальных данных. Это также позволит получить формы объектов вплоть до каждого листика или кочки. Если все это загрузить в компьютер…
– То мы сможем запустить сравнительную графическую программу и посмотреть, не совпадают ли какие-то изображения, – закончила Нэнси. – Мэтт, это просто блестяще!
– Вы чертовски правы, – согласился Столл. – Если повезет, то я справлюсь со всем этим прямо отсюда. Если мне понадобится что-то еще, я всегда смогу установить связь с Оперативным центром.
Худ наблюдал за работающим Столлом. Он был несколько сбит с толку, но вполне доверял своему помощнику. И в этот момент раздался сигнал его сотового телефона.
Чтобы ответить на звонок, Худ немного отошел в сторону реки.
– Да?
– Пол? – послышалось в трубке. – Это Джон Бенн. Вы можете говорить?
Худ подтвердил, что может.
– У меня есть полный отчет для вас, но я передам вам суть. Максимиллиан Хаузен, отец Рихарда Хаузена, работал на Пьера Дюпре с 1966 по 1979 год. Занимал должность пилота, а затем старшего пилота.
– Вы сказали с 66-го? – переспросил Худ.
– Да, – подтвердил Бенн.
Это было раньше, чем Рихард Хаузен и Жирар Дюпре поступили в университет. И в этом случае было маловероятно, что они встретились только в Сорбонне, как об этом сказал Хаузен. Они почти наверняка должны были знать друг друга еще раньше. Худ бросил взгляд на Хаузена, который с интересом наблюдал за Столпом. Вопрос, беспокоивший Худа, заключался даже не в том, когда они встретились, а в том, не продолжают ли они встречаться и сейчас. И не как враги, а как союзники.
– Более того, – продолжил Бенн, – ясно, что Хаузен-старший был убежденным нацистом, который после войны продолжал тайно встречаться и с другими бывшими нацистами. Они принадлежали к “Белым волкам”, группировке, которая замышляла создание “четвертого рейха”.
Худ повернулся спиной к остальным и тихо спросил:
– А Рихард являлся ее членом?
– У нас нет подтверждения ни этого, ни обратного, – сообщил Бенн.
Худ был рад хотя бы такому ответу.
– Джон, есть что-нибудь еще?
– На данный момент нет.
– Спасибо, – поблагодарил Худ. – Мне это очень пригодится.
– Не стоит благодарности, – ответил Бенн. – И доброй вам ночи.
Худ отключил телефон и какое-то время стоял, вглядываясь в темные воды Тарна.
– Хочу надеяться, что она будет доброй, – тихо сказал он себе и направился к остальным.
Глава 56
Четверг, 22 часа 05 минут, Вунсторф, Германия
Джоди старалась двигаться быстро, насколько позволяли налитые тяжестью ноги и отдававшее болью плечо. Поразительно, невольно думалось ей, как много всего она всегда воспринимала как само собой разумеющееся. Например, здоровое тело. Или просто шагать по лесу. А вот толкать, а иногда и тащить инвалидное кресло с пассажиром придавало всему этому совершенно иной смысл.
Если же сюда добавить, что кто-то ее преследует, кто-то невидимый, но кого она может слышать, то переживаемый опыт приобретал еще более живые краски.
Джоди споткнулась, упала, встала на ноги и, застонав, всем своим весом навалилась на кресло. Она оперлась на него. И в этот самый момент сзади услышала громкий женский возглас:
– Ни шагу, стоять! Джоди замерла.
– Руки вверх! Джоди подняла руки.
– Два шага влево, не оборачиваться!
Джоди подчинилась. Она услышала приближающиеся шаги. У немки было громкое тяжелое дыхание. Джоди вздрогнула, когда Карин Доринг всадила три пули в спинку кресла-каталки.
Из него вывалилось мертвое тело.
– Господи… О Господи! – задохнулась Джоди. Карин обогнула американку. Даже в темноте перепуганная до смерти девушка разглядела гневное выражение на лице нацистки. А еще Джоди рассмотрела знакомый кинжал с эмблемой “SA”.
– Как ты посмела прийти в мой лагерь?! – заорала немка на девушку. Голос ее был еще более злобным, чем днем. Ударом ноги она отшвырнула с пути инвалидное кресло. – Ты посмела бросить мне вызов, ты меня оскорбила!
– Простите, – сказала Джоди дрожащим голосом. – Но вы…, разве вы не сделали бы то же самое?
– Но я – это не ты! – высокомерно выкрикнула Карин. – Не тебе со мной равняться!
Неожиданно среди деревьев трижды мелькнула вспышка выстрела. При каждом попадании пули тело Карин содрогалось, но все же она сумела удержаться на ногах. Потом посмотрела туда, где шевельнулись ветки, и рухнула на колени, из ран ее хлынула кровь.
Херберт бросил свой автомат на землю и, спустившись с дерева, на которое взобрался благодаря силе своих тренированных рук, повис на нижней ветке.
