Байон снова потер щетину. Все равно он ответа не узнает до тех пор, пока не откликнется на звонок. И что тут было важнее, спрашивал он себя, гордыня или поимка Доминика?
– Я возьму трубку, – наконец решил полковник. С протянутой вперед рукой он решительно направился к телефонному аппарату, сопровождаемый удовлетворенным взглядом сержанта. – И нечего так радоваться, – посоветовал Байон, проходя мимо него. – Это решение принято мною лично. И твои реплики не имеют к нему никакого отношения.
– Никак нет, месье, – ответил Маре, безуспешно стараясь согнать довольное выражение с лица. Полковник взял трубку.
– Это Байон. В чем дело?
– Господин полковник, – обратился диспетчер, – вам звонит генерал Майкл Роджерс из Национального центра по разрешению кризи…
– Полковник Байон, – ворвался голос Роджерса, – простите, что перебил вас, но мне крайне необходимо с вами поговорить.
– C'est evidemment «Это очевидно (франц.).».
– Вы говорите по-английски? – спросил Роджерс. – Если нет, дайте мне минутку, чтобы позвать переводчика…
– Я говорю по-английски, – неохотно ответил Байон. – Что у вас, генерал Роджерс?
– Насколько я понимаю, мы пытаемся покончить с общим врагом.
– Пытаемся, да.
– Мы уверены, – продолжил Роджерс, – что он планирует распространение компьютерных программ, которые помогут вызвать сильные волнения в крупных городах по всему земному шару. Мы уверены, что он намерен использовать эти волнения, чтобы ввергнуть в хаос экономику ведущих стран Америки и Европы.
Байон ощутил сухость во рту. Человек на другом конце провода либо был ниспослан Богом, либо являл собой когтистую лапу самого сатаны, подумал он.
– Как вы об этом узнали? – спросил полковник.
– Не узнай мы этого, правительство впредь не дало бы нашей команде ни цента.
Ответ Байону понравился.
– Как насчет его боевиков? Вам о них что-нибудь известно? – поинтересовался он в надежде узнать что-то новое. – Годится любая новая информация.
– Ничего, – признался Роджерс. – Но мы подозреваем, что он тесно связан с рядом неонацистских группировок и в Америке и в других странах.
Байон на какое-то время умолк. Он все еще не доверял этому человеку до конца.
– У вас интересная информация, но от нее не много проку, – наконец сказал он. – Мне нужны доказательства. Я должен узнать, что происходит внутри крепости.
– Если проблема в этом, я смогу вам помочь, – с готовностью предложил Роджерс. – Полковник Байон, я звонил, чтобы предложить вам помощь одного из натовских офицеров, который сейчас в Италии. Это полковник Бретт Огаст, он специализируется по…
– Я читал служебные доклады Огаста, – перебил его Байон. – Блестящий специалист по борьбе с терроризмом.
– И еще мой друг детства, – добавил генерал. – Если я попрошу, он вам поможет. Кроме того, в Германии у меня есть оборудование, которое я вам могу одолжить.
– Что за оборудование? – поинтересовался Байон. Его снова начинали мучить сомнения. Уж слишком соблазнительной казалась помощь этого человека. Настолько соблазнительной, что он вряд ли сможет перед ней устоять. Однако все это вполне могло быть затеей и самого Доминика, а тогда рухнут все усилия.
– Это новый тип рентгеновского аппарата, – пояснил тем временем Роджерс. – Возможно, с его помощью моему оператору удастся сотворить едва ли не чудо.
– Новый рентгеновский аппарат… – с сомнением произнес Байон. – Это нам не поможет. У меня нет необходимости знать, где находятся люди…
– С его помощью вы сможете читать документы, – продолжил Роджерс. – Или читать по губам.
Байон был весь внимание, но продолжал сомневаться.
– Генерал Майкл Роджерс, скажите, почему я должен верить, что вы не работаете на Доминика?
– Потому, что нам также известно о том самом двойном убийстве двадцатилетней давности, – ответил американец. – Больше того, нам стало известно имя человека, который был тогда вместе с ним. Это все, что я пока могу сказать вам, добавлю лишь: я хочу, чтобы Доминик предстал перед судом.
Байон посмотрел на своих людей, которые в свою очередь не сводили глаз со своего шефа.
– Следить за мониторами! – грозно прикрикнул он. Офицеры послушно повернули головы. Байон буквально умирал от желания выбраться отсюда и приступить к активным действиям.
– Хорошо, – вздохнул полковник. – Как мне связаться с этим вашим волшебником?
– Оставайтесь на месте. Я распоряжусь, чтобы он вам перезвонил.
Байон согласился и повесил трубку. Затем он приказал сержанту Маре взять троих и вести наблюдение за их домом снаружи. В случае подозрения, что кто-то следит за зданием или собирается его захватить, они должны были немедленно связаться с ним по радио.
Однако Байон уже чувствовал нутром, что генерал Роджерс хороший человек. Точно также, как он чувствовал, что Доминик плохой.
Остается надеяться, что мое нутро не потеряло нюх, подумал он, оставаясь возле телефона и наблюдая, как сержант Маре уводит людей на задание.
Глава 41
Четверг, 9 часов 34 минуты, Студио-сити, штат Калифорния
Сам он представлялся как Стриткорна – что в равной степени можно было понимать, и как “уличный мозоль”, и как “уличный забулдыга”, и как “уличный пошляк”. А занимался он тем, что торговал аудиокассетами, продавал их прямо из сумки, которую таскал за собой и которая была сделана из шкуры пантеры. Вот уже больше года день за днем около семи утра этот негритянский юноша оставлял свой видавший виды “фольксваген” на стоянке за магазинами, что протянулись вдоль улицы Лорел-Кэньон в Студио-сити, и направлялся в сторону бульвара Вентура. Его черные кожаные сандалии не спеша шлепали по мостовой, передвигаемые худыми ногами, которые торчали из-под длинных сухих листьев суданской набедренной юбки. Юбка держалась на подтяжках из шкуры леопарда. Под подтяжками была черная футболка с разводами соли от пота и надписью, сделанной белыми буквами: “СТРИТКОРНА РЭП”. Его голова была выбрита по бокам, а оставленная посреди макушки длинная прядь была закручена с помощью деревянной шпильки в замысловатую куксу. Глаза юноши скрывали полукруглые солнечные очки, а крохотные “пирсинги” с камушками, вставленные и в ноздри и в язык, блестели от пота и слюны.
По пути к своему рабочему месту он всегда не терял времени. Улыбаясь, он выкуривал на ходу “косячок” марихуаны, чтобы подготовиться к дневному выступлению и торговле. Постепенно расслабляясь от дыма, парень начинал подергивать подвижными кистями худых рук в такт неведомой музыке, звучавшей в его голове. Его бедра начинали ритмично двигаться, он закрывал глаза и, продолжая идти вперед, принимался слегка прихлопывать в ладоши.
Каждый день он напевал речитативом новые тексты. Сегодня это было что-то вроде: “Было, было б, было, было б все ништяк, если б я достал и засосал “косяк”. У меня семь бед, но один ответ, если жаден сосед, закурю и привет. Жадность сеет он вновь, зерна всюду взошли и сосут мою кровь, но я возьму конопли. Никого не боюсь, хоть и сам не свой, по дороге пройдусь, брат, иди за мной”.
