– В качестве кого тогда выступаем мы? – сердито поинтересовалась Нэнси.
– Прикованных к Таити, – ответил ей Худ.
Нэнси не улыбнулась. Она даже не взглянула в его сторону. У Худа складывалось ощущение, что он находится не на “Баунти”, а на “Корабле дураков” «Очевидно, речь идет об одноименных фильме Стенли Кубрика и положенном в основу его сценария романе Кэтрин Энн Портер.». Без лишнего романтизма, притупляющего память, он теперь живо припоминал, что Нэнси в своих настроениях постоянно была подвержена крайностям. Она впадала в грусть, которая перерастала в депрессию, переходящую в гнев, словно скатывалась по скользкому склону. Эти состояния длились недолго, но, когда они наступали, у нее все валилось из рук. Худ не знал, что больше его напугало: то, что он об этом забыл, или то, что сейчас она находилась в одном из этих своих состояний.
Байон повернулся назад.
– Чтобы вы смогли приехать во Францию, я истратил остаток одолжений, которыми мне были обязаны. Большинство же из них я пустил на получение ордера на обыск, чтобы проникнуть в “Демэн”. Он действителен до завтрашнего дня, и мне не хотелось бы, чтобы он пропал впустую. Мы следили за предприятием на протяжении многих суток с помощью скрытых видеокамер в надежде увидеть что-нибудь такое, что послужило бы основанием для входа в здание. Однако до сих пор не нашли никаких зацепок.
– А что вы ожидаете найти? – спросил Худ.
– В идеале? – уточнил Байон. – Лица известных террористов. Членов его страшной полувоенной организации, именуемой “Новые якобинцы”. Она возрождает Якобинский клуб, который без колебаний выносил смертный приговор и старой женщине и младенцу, если только те принадлежали к высшему обществу.
Полковник воспользовался висевшим на запястье ключом, чтобы открыть “бардачок”. Он передал Худу папку. Внутри находилось больше десятка рисунков и размытых фотографий.
– Это известные “якобинцы”, – пояснил Байон. – Чтобы попасть внутрь, мне необходимо знать, что там находится хотя бы один из них.
Худ показал папку Столлу.
– Вы сможете получить достаточно четкие изображения лиц, чтобы идентифицировать их с этими портретами? Столл перелистал снимки.
– Может, и смогу. Зависит от того, где, за каким предметом стоит человек, двигается он или нет, сколько времени у меня будет на сканирование…
– Слишком много условий, – с досадой заметил Байон. – Мне необходимо, чтобы один из этих монстров был на территории фабрики.
– Есть хоть какой-то способ продлить действие ордера? – озабоченно поинтересовался Худ.
– Ни единого, – сердито ответил Байон. – Но даже ради доступа внутрь я не допущу, чтобы под предлогом того, что изображение некачественное, мы сделали вид, что невиновный человек похож на преступника.
– Ха! – воскликнул Столл, передавая папку полковнику. – Значит ли это, что на меня будут не слишком давить с выводами?
– Это то, что отличает профессионала от любителя, – подчеркнул Байон.
Нэнси испепелила полковника взглядом.
– Мне думается, профессионал не позволил бы этим террористам попасть внутрь, – заявила она. – Я также считаю, что Доминик совершал кражи, возможно, убийства и готов развязывать войны. И он доводит дело до конца. Значит ли это, что он профессионал?
– Люди вроде Доминика преступают закон, – спокойно ответил Байон. – Мы же позволить себе эту роскошь не имеем права.
– Ерунда, – возразила она, – Я живу в Париже. К большинству американцев все относятся черт знает как, причем от землевладельца до жандарма. И законы нас не защищают.
– Но вы же их соблюдаете, не правда ли? – спросил он.
– Конечно.
– Если одна из сторон действует вне закона – это всего лишь проявление грубой силы, – сказал Байон. – Если же вне закона действуют обе стороны – это хаос.
Худ решил вмешаться в этот спор и сменить тему разговора.
– Как долго еще ехать до фабрики? – поинтересовался он.
– Минут пятнадцать или около того. – Байон по-прежнему смотрел на Нэнси, демонстративно отвернувшуюся к окну. – Мадемуазель Босуорт, ваши доводы не лишены смысла, и я сожалею, что резко говорил с месье Столлом. Однако слишком многое поставлено на карту. – Он обвел взглядом всех присутствующих. – Кто-нибудь из вас задумывался о том риске, который возникнет в случае успеха?
Худ подался вперед.
– Нет, об этом мы не думали. Что вы имеете в виду?
– Если мы сработаем с хирургической точностью и падет только Доминик, его компания и ее холдинги смогут все-таки выжить. Если же развалятся и они, будут потеряны миллиарды долларов. Французская экономика и правительство будут сильно дестабилизированы. И это создаст тот вакуум, подобный которому мы видели в прошлом. – Он посмотрел мимо них в сторону идущего сзади второго микроавтобуса. – Вакуум, в котором и расцвел германский национализм, в котором немецкие политики будоражили кровь обывателя. – Он перевел взгляд на Худа. – Из которого они с алчностью взирали на Австрию, Судеты, Эльзас-Лотарингию. Месье Худ и месье Столл, мадемуазель Босуорт, мы идем по натянутому канату. Осторожность является нашим балансировочным шестом, а законность – страховочной сеткой. С ними мы сможем благополучно добраться до другого конца.
Нэнси так и не отворачивалась от окна. Пол знал, что извиняться она не станет. Однако сам факт, что она прекратила спор, для нее уже был равнозначен извинению.
– Я тоже верю в закон и верю в те системы, которые мы создали для их защиты, – заговорил Худ. – Полковник, мы поможем вам добраться до другого конца каната.
Байон поблагодарил его легким кивком, и это стало первым проявлением его признательности с момента их прибытия.
– Спасибо, босс, – вздохнул Столл. – Как я уже говорил, на меня будут не слишком давить с выводами, не так ли?
Глава 54
Четверг, 21 час 33 минуты, Вунсторф, Германия
Когда машина заглохла, Джоди убрала ногу с педали и, откинув голову на подголовник, плотнее сомкнула веки.
– Я не смогу двигаться, – выдохнула она. Херберт включил лампочку над головой и наклонился к девушке.
– Миленькая, – мягко сказал он, – тебе придется это сделать.
– Нет…
Херберт принялся выщипывать клочья обивки из распоротого сиденья.
– Наша машина сдохла. И мы сдохнем тоже, если только из нее не выберемся.
– Я не смогу… – повторила она.
Херберт оттянул ворот ее блузки и нежно стер кровь с места ранения. Ранка оказалась небольшой. Он не удивился бы, если бы пуля оказалась двадцать второго калибра и была бы выпущена из самодельной железяки кем-то из мальчишек в толпе.
Безмозглые панки, подумал Боб. Готовы наделать в штаны от вида собственной крови.
