Хван почувствовал, как Чо невольно надавил на педаль акселератора и бросил на него настороженный взгляд. Автомобиль рванулся вперед.
– Куда вы можете нас привести? – спросил Хван.
– К себе домой.
– Но вы живете в городе.
– Почему вы так решили? За мной следили ваши агенты? Женщина, которая не любит пить, и мужчина, который менял одежду, но не мог отделаться от дурного запаха изо рта?
– Это били новички. Мы отдавали себе отчет, что вы быстро поймете, кто они такие.
– Теперь я это поняла. Чтобы я не заподозрила, что господин Гун – тоже ваш человек. Но он никогда не провожал меня домой. Часть информации вы должны были получать и от новичков.
Хван промолчал.
– Впрочем, теперь это неважно, – продолжала Чонг. – Дома у меня была моторная лодка, и серьезные сообщения я передавала из нее. Поверните направо, па грунтовую дорогу, – добавила она, обращаясь к Чо.
Чо бросил взгляд в зеркало на Хвана, На этот раз майор сделал вид, что не заметил взгляда шофера.
– Дело в том, – Чонг снова повернулась к Хвану, – что к различным хитростям и уловкам прибегаете не только вы. Мы уже несколько лет назад поняли, что вы наблюдаете за баром, и меня послали, чтобы отвлечь на себя внимание ваших агентов. У меня действительно был музыкальный код, но играя, я передавала сообщения тем, кто понятия не имел, что я на самом деле делаю. Это были нанятые мной добропорядочные граждане Южной Кореи. Я им платила за то, чтобы они посидели час-другой в баре, а вы потом долго за ними следили.
– Понимаю, – сказал Хван. – Предположим, что я вам верю, – хотя на самом деле это не совсем так, – зачем вы мне об этом рассказали?
– Потому что мне нужно, чтобы вы поверили в то, что я вам скажу, господин Хван. Я приехала в Сеул не по собственному желанию. Мой брат Хон ограбил военную больницу, чтобы достать морфин для нашей матери. Я помогла ему скрыться, тогда арестовали меня и мать. Мне предоставили выбор – или мы обе останемся в тюрьме, или я еду на юг и собираю информацию.
– Как вы попали в Южную Корею? Ким сверкнула глазами.
– Поймите меня правильно, господин Хван. Я – не предательница. Я скажу вам только то, что сочту нужным, и ни слова больше. Я могу продолжать?
Хван кивнул.
– Я согласилась, но при условии, что мою мать положат в больницу, а брата простят. Мои условия приняли, но Хона с тех пор я не видела. Потом я узнала, что он сбежал в Японию.
– А ваша мать?
– У нее был рак желудка, господин Хван. Она умерла до того, как я оказалась в Сеуле.
– И все же вы не отказались.
– За матерью хорошо ухаживали до самого конца Правительство выполнило свои обещания, и я должна была сдержать слово.
Хван кивнул. Он по-прежнему избегал взгляда Чо, который бешено вертел глазами.
– Вы сказали, что хотите заставить меня поверить, госпожа Чонг. Во что – в ваш рассказ?
– Да, но не только в это. Если я вам не помогу, в моем доме вы погибнете.
Чо надавил на педаль тормоза. На грязной дороге машину занесло, потом она остановилась.
Хван зло смотрел на Ким Чонг. Впрочем, еще больше он был зол на себя. Двери машины были закрыты, и при необходимости майор был готов в любой момент пустить в, ход оружие.
– А вы без моей помощи сгниете в тюрьме Масан, – сказал он. – Кто нас ждет в вашем доме?
– Никто. Там установлена мина-ловушка.
– Какая?
– В рояле спрятано управляемое по радио взрывное устройство. Если вы поднимете крышку рояля, не сыграв предварительно определенную мелодию, оно будет приведено в действие.
– Значит, эту мелодию сыграете вы. Вы ведь не хотите умереть.
– Ошибаетесь, господин Хван. Я хотела бы умереть. Но я хочу и жить.
– При каких условиях, госпожа Чонг?
В зеркале заднего обзора появилась одинокая фара, и Чо, опустив стекло, махнул рукой мотоциклисту, чтобы тот проезжал. Пока треск двигателя мотоцикла не замер вдали, Чонг молчала, потом сказала:
– Мне ничего не нужно, но мой брат...
– И ваша страна.
– Я – патриотка, господин Хван, не оскорбляйте меня. Но вернуться я не могу. Мне всего двадцать восемь лет. Мне дадут другое задание, пошлют не в Южную Корею, а в какую-нибудь дру1ую страну. Возможно, тогда мне придется не только играть на рояле.
– За патриотизм приходится платить.
– Моя семья уже заплатила сторицей. Теперь я хочу жить с тем, кто еще уцелел. Я выполню вашу просьбу, но потом попрошу оставить меня в доме одну.
– Чтобы вы сбежали в Японию? – Хван покачал головой. – Меня с позором выгонят с работы – и правильно сделают.
– Вы предпочитаете подвергнуть свою страну всем ужасам войны?
– Но вы, очевидно, готовы пожертвовать жизнями молодых парней вроде вашего брата. , Ким отвернулась.
Хван бросил взгляд на часы на приборной панели машины и жестом приказал Чо ехать дальше. Разбрызгивая грязь, машина тронулась.
– Я не хочу жертвовать ничьей жизнью, – сказала Ким.
– Я тоже на это надеялся.
Хван внимательно смотрел на лицо Ким. На нем танцевали тени, отбрасываемые дождевыми каплями на стекле, а время от времени его освещали отблески огней из окон придорожных домиков.
– Конечно, я сделаю все, что в моих силах, – продолжал майор. – В Японии у меня есть друзья... Возможно, мне удастся что-то устроить...
– Например, японскую тюрьму?
– Не совсем тюрьму. Там есть учреждения, больше похожие на общежития, в них человек чувствует себя более свободным.
– Из камеры, даже очень комфортабельной, будет трудно найти брата.
– В этом я смогу помочь. Он будет приезжать к вам, возможно, мы найдем какой-то другой вариант.
Ким повернулась к Хвану. Тени на ее щеках казались слезами.
– Спасибо. Это уже кое-что. Если это будет возможно. Впервые Ким Чонг показалась Хвану открытой и уязвимой. Такой она ему очень нравилась. Он подумал и чуть было не сказал, что всегда остается еще одна возможность – он может жениться на Ким и тем самым поставить южнокорейских юристов в чрезвычайно затруднительное положение. Идея была соблазнительной, но Хвану показалось, что дразнить – или угрожать – Ким свободой сейчас было бы преждевременно.
И все же эта неожиданно возникшая мысль не шла у него из головы, иначе он, возможно, обратил бы внимание на то, что обогнавший их машину мотоциклист съехал на обочину, выключил фару, приглушил двигатель.
Глава 47
Вторник, 10 часов 50 минут, Оперативный центр
Фил Катцен столкнулся с Худом возле кабинета директора и вошел вслед за ним. Он рассказал, что им со Столпом удалось сделать, и сообщил, что Столл уже проверяет дискеты южно-корейской армии.
