– Читал, – подтвердил Худ. – By Де был в составе отряда космонавтов до того, как китайцы свернули свою космическую программу.
– Совершенно верно, – согласился Роджерс. – Итак, мы провели моделирование развития событий, исходя из этих данных. Больше того, наш президент только что попросил Пентагон прислать ему результаты. Если китайцы приводят пять размещенных вдоль границы дивизий в боевую готовность, угрожая России открытием второго фронта, русских это не остановит. Они никогда не боялись никого и ничего. Неизбежно начнутся пограничные стычки, что приведет к полномасштабной войне, если только ситуацию не возьмет под свой контроль трезвомыслящий политик – в данном случае президент Жанин. И наша стратегия в этой ситуации будет заключаться в том, чтобы встать на сторону миротворца, однако для этого нам придется в открытую поддержать Жанина и даже, возможно, предоставить ему военную помощь...
– Тем самым нарушив соглашение с ячейкой "Грозная", – напомнил Худ. – Чертовски неприятная ситуация. Мы разводим в стороны Пекин и Москву, а за это нас засыпает град террористических актов.
– Подобная возможность не исключена, – согласился Роджерс. – Вот почему такое большое значение приобретает "скрытая атака" нашего самолета-невидимки. Чем дольше ячейка "Грозная" будет оставаться в неведении относительно нашего участия, тем лучше.
Запищал телефон. Худ взглянул на цифровой код на жидкокристаллическом дисплее внизу аппарата. Звонил Стивен Вьенс из Отдела национальной разведки.
Худ снял трубку.
– Как дела, Стивен?
– Поль? А я полагал, ты в отпуске.
– Уже вернулся, – сказал Худ. – Кстати, как же твоя служба могла это проспать?
– Очень смешно, – ответил Вьенс. – Боб попросил нас наблюдать за составом, следующим по Транссибирской магистрали. Произошли кое-какие изменения.
– Какие же?
– Не слишком хорошие, – сказал Вьенс. – Посмотри сам. Я отправляю новую информацию к тебе на компьютер.
Глава 42
Вторник, 09.13, Сеул
Окна ангара на военной базе, расположенной на окраине Сеула, были сделаны из пуленепробиваемого стекла и закрашены черной краской. Ворота были заперты, по обе стороны от них дежурили часовые, не подпускавшие к ангару никого, кроме членов отряда "М" ВВС Соединенных Штатов. Командовал группой "Москит" генерал Дональд Робертсон, шестидесятичетырехлетний сгусток энергии, открывший для себя прыжки с высоты на эластичном страховочном тросе только в шестьдесят лет, но с тех пор ежедневно совершающий по одному прыжку перед завтраком. Внутри ангара группа из двадцати человек уже десятки раз отрабатывала упражнения на модели, изготовленной из дерева и пластмассы. Теперь, когда тревога была не учебной, а боевой, и груз тоже был настоящим, они двигались еще быстрее, еще с большей слаженностью, возбужденные предстоящей операцией. Солдаты уверенно и бесшумно обращались с на удивление легкими деталями, выкрашенными в матово-черный цвет. На тренировках они отрабатывали погрузку в самые разные летательные аппараты, от вертолета "Сикорский С-64", предназначенного для действий на удалении до двухсот пятидесяти миль, до транспортных самолетов, имеющих дальность действия до пяти тысяч миль и больше, от "Старлифтера" до старого, но надежного "Шорт-Белфаста" Королевских ВВС. Для перелета на Хоккайдо протяженностью семьсот пятьдесят миль генерал Милтон А. Уорден остановил свой выбор на "Локхиде Си-130Е". Среди всех транспортных самолетов, которые в настоящий момент находились в Южной Корее, у него был самый просторный грузовой отсек, а гидравлический задний люк, преобразующийся в удобный пандус, значительно облегчал процесс погрузки и разгрузки. Как предупредил генерала Уордена Майк Роджерс, когда "Локхид" приземлится в Японии, быстрота будет иметь решающее значение.
Пока группа "М" загружала самолет, первый пилот, второй пилот и штурман изучали полетный план, проверяли четыре турбовинтовых двигателя "Эллисон Т-56-А-1А" и получали разрешение на перелет от центра слежения на секретной базе ВВС США, расположенной на полпути между прибрежным городком Отару и Саппоро, административным центром префектуры Хоккайдо. Эта база была основана в первые годы "холодной войны" как отправная точка для действий в восточной части Советского Союза; здесь постоянно дежурили от десяти до пятнадцати американских разведывательных самолетов. Так продолжалось до конца восьмидесятых годов, пока им на смену не пришли спутники-шпионы. Теперь на базе размещались подразделения, которые называли себя "наблюдателями за птицами", чуткие радиолокационные и радиоуши, следящие за всем, что происходит в России.
Но теперь, когда сюда направлялись два больших транспортных самолета и возникла необходимость в точной топографической и метеорологической информации, наблюдателям за птицами пришлось снова расконсервировать аэродром. В тот самый момент, когда "Локхид" выкатывался из ангара под Сеулом, на Хоккайдо начинались приготовления, направленные на то, чтобы помочь вывести на цель такой летательный аппарат, после появления которого русские еще долго будут гадать, что же свалилось им на голову.
Глава 43
Вторник, 04.05, Финский залив
Запах в отсеке карликовой подводной лодки стоял жуткий. Воздух, который принудительно гонялся насосом, стал чересчур сухим и затхлым. Но для Пегги Джеймс это было еще не худшим. Больше всего ее выводила из себя полная потеря ориентации. Подводную лодку, время от времени попадавшую в различные течения, постоянно терзала бортовая и килевая качка. Рулевому приходилось то и дело вручную корректировать курс, и в эти моменты смирная лошадка превращалась в необузданного мустанга.
Кроме того, Пегги совсем не нравилось, что она ничего не видит и не слышит. Мало того – переговариваться приходилось шепотом. А толстый корпус лодки и окружающая вода приглушали звуки еще больше. И за исключением слабого свечения приборной панели, единственным источником света был небольшой потайной фонарик, которым разрешил воспользоваться капитан. Его тускло-желтый огонек, в сочетании с долгими бессонными часами и с навевающим сонливость теплом отсека, приводил к тому, что Пегги было все труднее и труднее держать глаза открытыми. Всего после двух часов, проведенных под водой, она уже с нетерпением ждала всплытия на полпути, до которого теперь оставалось около четырех часов.
Хорошее во всем этом было только то, что Дэвид Джордж довольно быстро постигал основы русского языка. Пегги напомнила себе правило – никогда не судить человека по его протяжному говору и не принимать широко раскрытые от нетерпения глаза за признак наивности. Джордж оказался умным и толковым парнем, а исходящий от него мальчишеский энтузиазм наполнял все, за что он ни брался. И хотя молодой американец, как и сама Пегги, был человеком исключительно сухопутным, похоже, он ничего не имел против этой прогулки под водой.
Некоторое время Пегги и Джордж изучали планы Санкт-Петербурга и расположение залов Эрмитажа. Английская разведчица согласилась с выводами аналитиков Д-16, предположивших, что вся разведывательная деятельность ведется под прикрытием новой телевизионной студии, которая, как правильно определил Филдс-Хаттон, располагается в подвальных помещениях. Студия не только служила идеальной ширмой оборудованию, которое использовали русские, и радиосигналам, излучаемым разведывательным центром; само ее нахождение в подвале максимально отдаляло студию от второго этажа западного крыла. Именно здесь хранилась нумизматическая коллекция музея, а сосредоточение такого количества металлических монет могло повлиять на работу чувствительных электронных приборов.
