– Ты учишься на врача? – начал Пламер с самого начала.
– Да, на втором курсе Джорджтаунского университета. Брат заканчивает Массачусетский технологический, а сестра только что принята в медицинский университет Джонса Хопкинса.
– Это стоит немалых денег. Вряд ли вы сможете платить за обучение из доходов от магазина. Мне это известно. Я знаю, сколько пришлось платить за образование своих детей.
– Мы все работаем здесь. Я работаю в магазине каждый уик-энд.
– Ты хочешь стать врачом. – заметил Пламер. – Это почетная профессия. Ты стараешься учиться на своих ошибках. Я тоже, Лоренс.
– Вы умеете говорить, мистер Пламер, это уж точно. Но на такое способны многие.
– Вам помогает президент, не правда ли?
– Если я скажу вам что-нибудь не для печати, это означает, что вы не имеете права опубликовать сказанное мной?
– Нет, строго говоря сказанное не для печати означает нечто другое. Но если я скажу тебе, прямо здесь и прямо сейчас, что никогда не использую сказанное тобой ни в какой форме – а рядом стоят люди, готовые подтвердить то, что ты мне скажешь, – и затем я нарушу данное мной слово, ты сможешь подорвать мою профессиональную репутацию. Людям моей профессии позволяют многое, – согласился Палмер, – иногда даже слишком, но мы не имеем права лгать. – В этом все дело, не правда ли? – подумал он.
Лоренс посмотрел на мать. То, что она плохо говорила по-английски, совсем не означало, что она не обладала острым умом. Кэрол молча кивнула.
– Мистер Райан был рядом с моим папой, когда его убили, – сказал юноша. – Он обещал отцу, что будет заботиться о нас. С тех пор он постоянно заботится о нашей семье, платит за обучение и тому подобное – он и его друзья в ЦРУ.
– У семьи Циммера возникли проблемы с местными хулиганами, – добавил Хольцман. – Парень из Лэнгли – я знаком с ним – приехал сюда и…
– Ему не следовало делать этого! – возразил Лоренс. – Мистер Кла…, этот человек не должен был заниматься нами.
– Почему ты не поступил в медицинский университет Джонса Хопкинса? – спросил Хольцман.
– Меня приняли в Джорджтаунский университет, – объяснил Лоренс. В его голосе все еще слышались враждебные нотки. – Так мне легче ездить на занятия, и я могу помогать в магазине. Доктор Райан – я имею в виду миссис Райан – сначала не знала этого, но когда ей стало известно, она помогла нам. Моя другая сестра начинает учебу в Хопкинсе этой осенью на подготовительном отделении.
– Но почему…? – Голос Пламера стих.
– Да потому, что он такой человек, а вы публично обделали его.
– Лоренс!
Пламер молчал несколько секунд, затем повернулся к хозяйке магазина, стоявшей за прилавком.
– Миссис Циммер, я благодарен вам за то, что вы уделили нам время. Все, сказанное здесь, никогда не будет упомянуто. Я обещаю вам это. – Он посмотрел на Лоренса. – Желаю тебе успеха в учебе, Лоренс. Спасибо за то, что ты мне рассказал. Больше я не буду вас беспокоить.
Оба репортера вышли из магазина и направились к «лексусу» Хольцмана.
«Почему я должен доверять вам? Вы ведь репортеры.» Эти простые слова студента глубоко ранили Пламера. Они оказались особенно болезненными потому, что упрек был заслуженным.
– Что еще? – спросил он.
– Насколько мне известно, они даже не знакомы с обстоятельствами смерти Бака Циммера, знают лишь, что он погиб, исполняя служебные обязанности. По-видимому, Кэрол была беременна своим самым младшим ребенком, когда погиб Бак. Лиз Эллиот пыталась распустить слух, что Райан изменял жене и это его ребенок. Меня обманули.
Послышался тяжелый вздох.
– И меня тоже.
– Итак, что ты собираешься теперь предпринять, Джон? Пламер поднял голову.
– Мне нужно кое-что проверить.
– Того, что учится в Массачусетсе, зовут Питер. Он специализируется по компьютерам. Его сестру в Шарлоттесвилле зовут, по-моему, Алиса. Я не знаю имени той, что заканчивает в этом году среднюю школу, но могу выяснить. У меня есть сведения о покупке этого магазина – сделку осуществили через холдинговую корпорацию. Все совпадает по времени с проведением операции в Колумбии. Райан и Кэти приезжают сюда на каждое Рождество. Не знаю, как они будут делать это теперь. Наверняка что-нибудь придумают. – Хольцман улыбнулся. – Райан умеет хранить секреты.
– А парень из ЦРУ, который…
– Я знаю его, но не могу назвать имя. Он узнал, что местные панки беспокоят Кэрол, и поговорил с ними. В полицейском участке есть протоколы. Я читал их, – сказал Хольцман. – Между прочим, очень интересный человек. Это он вывез из России жену и дочь Герасимова. Кэрол смотрит на него, как на огромного плюшевого медведя. И он же спас Когу. Серьезный оперативник.
– Мне нужен один день, всего один, – сказал Пламер.
– Не могу тебе отказать. – За время обратного пути к Ритчи-хайуэй они больше не обменялись ни словом.
– Доктор Райан? – Оба повернулись. Это был капитан Овер-тон, который просунул голову в дверь.
– Да, слушаю, – сказала Кэти, отрываясь от журнальной статьи.
– Мэм, в лесу происходит кое-что, и я думаю, что вашим детям будет интересно посмотреть на это, если вы не возражаете. Если хотите, можете посмотреть и вы.
Через пару минут вся семья сидела на задних скамейках «хам-мера», который ехал в сторону леса, находившегося рядом с забором, окружающим Кэмп-Дэвид. Машина остановилась в двухстах ярдах от него. Капитан и капрал провели их дальше пешком. Они остановились в пятидесяти футах.
– Ш-ш-ш, – предупредил капрал «Песочницу» и поднес бинокль к ее глазам.
– Как здорово! – восторженно произнес маленький Джек.
– Наше появление не испугает ее? – спросила Салли.
– Нет, ведь здесь никто не охотится, а к машинам они привыкли, – сказал им капитан Овертон. – Это Эльвира, одна из живущих здесь ланей.
У Эльвиры только что родился олененок. Она уже встала и облизывала своего нового детеныша, который удивленными глазами смотрел на окружающий мир.
– Бэмби! – проявила Кэтлин свои познания в диснеевской фильмотеке.
Прошло всего несколько минут, и олененок встал на подгибающиеся тонкие ножки.
– Кэтлин? – обратился к малышке капитан.
– Да? – Девочка зачарованно смотрела на маленькое чудо.
– Ты должна дать ей имя. Такова наша традиция.
– Мисс Марлен, – тут же произнесла «Песочница».
Глава 45 Подтверждение
Как говорится, позади оставались мили, мили и мили. Шоссе было ровным, прямым и скучным – лучшего не мог бы придумать ни один инхенер-дорожник, но в этом не было чьей-то заслуги. Такова была местность. Браун и Холбрук теперь знали, почему горцы стали горцами. По крайней мере в горах есть какое-то разнообразие. Можно было бы ехать быстрее, но требовалось время, чтобы освоить привычки этого массивного зверя, так что они редко превышали пятьдесят миль в час. Из-за этого на них бросали ядовитые взгляды водители грузовиков, проносящихся мимо по шоссе Ай-90, особенно те, кто гнали собственные седельные тягачи, сидя за рулем в ковбойской шляпе; по их мнению, то, что в восточной Монтане отсутствует ограничение скорости, должно использовать на всю железку. Иногда их обгоняли какие-то ретивые адвокаты – кто еще мог позволить себе езду в этих мощных германских автомобилях? – они проносились мимо, а Браун и Холбрук взирали на них, словно из кабины уборочного комбайна.
