Подобный шаг правительства КНР был тем более оскорбительным, что Адлер знал, что тайваньский авиалайнер сбил истребитель ВВС континентального Китая, продемонстрировав высокомерное презрение к ценности человеческой жизни, за которую теперь правительство КНР требовало компенсацию!
И снова Адлер задумался над тем, какие подробности инцидента известны Китайской Народной Республике. Если они знакомы со всеми обстоятельствами, то тут определенно ведется какая-то игра, правила которой ему неизвестны.
– Мне представляется более разумным, если бы обе стороны сами компенсировали свои потери, – высказал предложение Адлер.
– Весьма сожалею, но мы не можем согласиться с такой точкой зрения. Как вы понимаете, тут дело принципа. Тот, кто совершил враждебный акт, должен загладить свою вину.
– Но что, если… У меня нет доказательств этого, но что, если будет доказано, что истребитель КНР случайно повредил авиалайнер? В этом случае ваше требование компенсации может показаться несправедливым.
– Такого не может быть. Мы опросили наших уцелевших летчиков, и их ответы были однозначными, – снова прозвучал голос Чанга.
– Какой компенсации вы требуете? – спросил госсекретарь.
– Двести тысяч долларов за каждого из четырех погибших летчиков. Эти деньги будут, разумеется, выплачены их семьям, – пообещал Чанг.
– Я могу изложить вашу просьбу…
– Извините меня. Это не просьба, а требование, – прервал Адлера министр иностранных дел.
– Понятно. Я могу сообщить о занятой вами позиции другой стороне, но хочу убедительно просить вас не делать это условием обещания снизить напряженность.
– Такова наша позиция. – Взгляд министра иностранных дел, устремленный на Адлера, был абсолютно невозмутимым.
* * *
– …Господь, благослови Америку, – закончил свое выступление Райан. Толпа дружно встала под возгласы одобрения. Заиграл оркестр – Джек убедился, что оркестры встречают его повсюду, – и он спустился с трибуны, окруженный кольцом обеспокоенных агентов Секретной службы. Ну что ж, подумал президент, и на этот раз из-за ослепительных вспышек фотокамер не послышалось выстрелов. Он с трудом подавил очередной зевок. Поездка по стране продолжалась уже больше двенадцати часов. Казалось бы, четыре выступления – не столь уж тяжелая физическая нагрузка, но Райан уже понял, насколько изматывают человека публичные выступления. Всякий раз, когда он поднимался на трибуну, его охватывала нервная дрожь, и хотя это продолжалось всего несколько минут, накапливающееся напряжение не могло не сказываться. Торжественный обед ничуть его не успокоил. Блюда казались безвкусными – меню тщательно составляли, чтобы угодить всем, а в результате никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. И все-таки у Джека от обеда осталось устойчивое воспоминание – в виде чувства изжоги.
– О'кей, – сказал ему Арни после того, как президент и сопровождающие его лица направились к черному ходу. – Для человека, который только вчера собирался бросить все это, ты справился с задачей на редкость удачно.
– Господин президент! – обратился к Райану репортер.
– Поговори с ним, – шепнул Арни.
– Да? – отозвался Джек и направился к репортеру, чем вызвал неудовольствие телохранителей.
– Вам известно, что сказал сегодня вечером Джон Пламер по каналу Эн-би-си? – Сам репортер был из Эй-би-си и не мог упустить столь благоприятной возможности лягнуть конкурирующую телевизионную компанию.
– Да, я слышал об этом, – бесстрастно ответил президент.
– Вы не хотели бы прокомментировать его выступление?
– Несомненно, я сожалею о том, что стало мне известно, но что касается мистера Пламера, с его стороны это было благородным шагом, потребовавшим немалого морального мужества. Такое встречается нечасто. Я считаю его честным человеком.
– Вы знаете, кто был этот…
– Извините меня, но это должен сказать вам сам мистер Пламер. Он поднял этот вопрос и только он знает, как рассказать об этом. А теперь мне нужно спешить к самолету.
– Спасибо, господин президент, – произнес репортер Эй-би-си, обращаясь к уже отвернувшемуся президенту.
– Великолепно. – Одобрительно улыбнулся ван Дамм. – У нас был длинный день, но прошел он превосходно. Райан облегченно вздохнул.
– Если уж ты так считаешь…
* * *
– О Господи, Боже милостивый, – прошептал профессор Клайн. Он увидел это прямо перед собой, на экране монитора. Пастуший посох, в точности как в медицинском учебнике. Каким образом, черт побери, эти вирусы оказались в Чикаго?
– Лихорадка Эбола, – потрясение произнес доктор Куинн. – Невероятно.
– Насколько тщательно вы провели осмотр? – спросил профессор.
– Можно было бы сделать его и потщательней, но мы не заметили никаких следов ни укусов, ни уколов. Марк, мы находимся в Чикаго – в Чикаго! Только вчера у меня ледком прихватило ветровое стекло!
Профессор Клайн сжал руки, попытался коснуться носа пальцами в перчатках, и только тогда понял, что у него на лице маска. – У нее в сумочке есть ключи?
– Да, сэр.
– Значит, так. У нас в приемном отделении экстренной помощи есть полицейские. Найди кого-то из них и скажи, что нам нужен полицейский эскорт, чтобы съездить к ней домой и внимательно осмотреть ее квартиру. Скажи ему, что жизнь женщины в опасности. Может быть, у нее дома есть какое-нибудь ручное животное, тропическое растение – что угодно. У нас есть имя ее врача. Немедленно вызови его сюда. Нам нужно узнать, что ему известно о ней.
– Лечение?
– Обложим ее льдом, снизим температуру, дадим как можно больше жидкости, чтобы не допустить обезвоживания организма, введем обезболивающее. Однако у нас нет никаких средств против этой болезни. Руссо в Париже пробовал интерферон и другие препараты, но пока безуспешно. – Клайн снова нахмурился, глядя на экран. – Но как она могла заразиться? Каким образом сумела подхватить этого крошечного ублюдка? Ладно, сделаем вот что: ты приведи сюда полицейского, а я пошлю факс Гасу Лоренцу. – Клайн посмотрел на часы. В Атланте сейчас поздний вечер. Проклятье.
* * *
Беспилотные «хищники» вернулись в Саудовскую Аравию, Над ОИР их так и не обнаружили. Тем не менее существовала опасность, что, если они все время будут барражировать над одним участком территории – например, над местом расположения дивизии, – это может оказаться слишком опасным, и поэтому наблюдение осуществлялось теперь из космоса. Поток фотографий поступал от разведывательных спутников в Национальное агентство фоторазведки.
– Проверь-ка вот это, – сказал соседу один из операторов ночной смены. – Что это такое?
Танки дивизии «бессмертных» сосредоточились на огромной стоянке. Они были размещены длинными правильными рядами на одинаковом расстоянии друг от друга так, чтобы их легко было сосчитать, – украденный танк с полным боекомплектом представлял собой в чьих-то руках немалую опасность, и потому все армии относились к безопасности своих лагерей с предельной серьезностью. Кроме того, это облегчало работу технического персонала, обслуживающего танковые механизмы Теперь, когда все танки вернулись на базу, вокруг них и других боевых машин копошилось множество людей, занятых обычным техническим обслуживанием – рутинная процедура после крупных учений. Перед каждым танком протянулись две прямые десятиметровые линии около метра в ширину. Оператор, сидевший у экрана, раньше служил в ВВС и больше разбирался в самолетах, чем в наземных боевых машинах.
