– Что вы делаете здесь, сэр? – спросил репортер.
– Видите ли, это моя работа – лично убедиться, что происходит в стране. Кроме того, мне хотелось повидаться с женой.
– Мы знаем, что первая леди работает в инфекционном отделении. Вы хотите продемонстрировать этим…
– Я врач! – огрызнулась Кэти. – Мы все работаем здесь посменно. Это моя работа.
– Каково положение, господин президент?
Райан ответил, опередив взрыв негодования у жены.
– Послушайте, я понимаю, что вам нужно задать этот вопрос, но вы сами знаете ответ на него. Пациенты в инфекционном отделении находятся в исключительно тяжелом состоянии, и врачи как здесь, так и по всей стране прилагают все усилия, чтобы помочь им. Всем врачам – Кэти и ее коллегам – приходится нелегко. Еще труднее пациентам и их семьям.
– Доктор Райан, лихорадка Эбола действительно настолько опасна, как об этом говорят?
– Да, это ужасная болезнь, – кивнула Кэти. – Но мы стараемся сделать все возможное для спасения больных.
– Было высказано предложение, что, поскольку надежды на выздоровление практически нет, а боль, которую они испытывают, так мучительна…
– Что вы предлагаете? Чтобы мы умертвили их?
– Видите ли, если они так ужасно страдают…
– Я не принадлежу к числу таких врачей, – прервала репортера Кэти. Ее лицо покраснело от гнева. – Нам удастся спасти некоторых пациентов. От тех, которые выздоровеют, мы сможем кое-что узнать, и это поможет нам спасти других. Нельзя ничего узнать, если вы отказываетесь от борьбы за жизнь больных! Вот почему ни один настоящий врач не умертвит больного! Что это с вами? Там, в больнице, находятся люди, и моя работа заключается в том, чтобы бороться за их жизни, – не смейте говорить мне, как должен вести себя врач! – Она замолчала, почувствовав, как рука мужа сжимает ее плечо. – Извините. Нам всем приходится нелегко.
– Вы не могли бы оставить нас на несколько минут? – спросил Райан. – Мы не говорили друг с другом со вчерашнего дня. В конце концов, мы ведь такие же муж и жена, как и все.
– Конечно, сэр. – Они отошли назад, но камера не выпускала президента из виду.
– Пошли сюда, детка. – Впервые за сутки Джек обнял ее.
– Они все погибнут, Джек. Каждый больной, начиная с завтрашнего или с послезавтрашнего дня, – прошептала она и заплакала.
– Я понимаю. – Он прижал ее голову к своему плечу. – Знаешь, врачам тоже можно проявлять человеческие чувства.
– Как они осмелились говорить об этом? Да, мы не можем вылечить их, но пусть они умрут достойно. Мы не должны сдаваться. Нас учили вести себя по-другому.
– Я знаю.
Она шмыгнула носом и вытерла глаза о рубашку мужа.
– Все в порядке, я держу себя в руках. Теперь мое дежурство через восемь часов.
– Где ты спишь?
– В соседнем здании. Там расставлены койки. Берни сейчас в Нью-Йорке, работает в больнице Колумбийского университета. Там у них сотни две пациентов.
– Вы сильный человек, доктор, – улыбнулся жене Джек.
– Джек, если вы узнаете, кто явился виновником всего этого…
– Мы стараемся изо всех сил, – ответил президент.
– Вам знаком кто-нибудь из этих людей? – Резидент передал Макгрегору сделанные им фотографии и электрический фонарик.
– Это Салех! А кто он? Он не сказал мне, а я так и не узнал этого.
– Это иракцы. Когда у них рухнуло правительство, они прилетели сюда. У меня есть их фотографии. Вы уверены вот в этом?
– Да, конечно. Я лечил его в течение недели, но бедняга умер. – Макгрегор продолжал рассматривать фотографии. – А вот эта девочка похожа на Сохайлу. Слава Богу, она выздоровела. Прелестный ребенок – вот и ее отец.
– Какого черта?.! – воскликнул Чавез. – Никто не сказал нам об этом.
– Мы были тогда на «Ферме», помнишь? – вмешался Кларк.
– Снова занялся преподавательской работой, Джон? – ухмыльнулся Фрэнк Клейтон. – Так вот, меня предупредили, и я отправился в аэропорт с фотоаппаратом. Все они прилетели первым классом, клянусь Господом Богом. Вот посмотри, видишь?
Кларк посмотрел на фотографию и кивнул – самолет на фотографии почти в точности походил на тот, которым они пользовались для своего кругосветного перелета.
– Отличные снимки.
– Спасибо, сэр.
– Дай-ка мне посмотреть, – Чавез взял фотографию и поднес к ней фонарик. – Ниндзя, – прошептал он. – Гребаный ниндзя…
– Что?
– Джон, посмотри на буквы на хвостовом оперении, – негромко произнес Динг.
– HX-NJA… Боже милостивый.
– Клейтон, – обернулся Чавез, – этот сотовый телефон работает в шифрованном режиме?
Резидент включил телефон и нажал на нем три кнопки.
– Теперь работает в режиме скрэмблера. Куда ты хочешь позвонить?
– В Лэнгли.
* * *
– Господин президент, можно сейчас поговорить с вами?
Джек кивнул.
– Да, конечно. Давайте пройдемся. – Ему хотелось немного прогуляться, и он пригласил их следовать за собой. – Пожалуй, мне следует извиниться за Кэти. Обычно она более сдержанна. Кэти – отличный врач, – устало произнес президент. – Все они находятся в стрессовом состоянии. Первое правило, которому учат врачей, насколько я помню, звучит рптит поп посеге, что означает «прежде всего – не навреди». Между прочим, это очень хорошее правило. Короче говоря, моя жена провела в больнице два трудных дня. Но и у всех нас эти дни были не легкими.
– Это правда, что эпидемия вызвана кем-то намеренно?
– Мы еще не уверены в этом, и я не могу обсуждать эту проблему, пока у меня не будет надежной информации, подтверждающей или опровергающей это.
– За последнее время на вас обрушилось множество событий, господин президент. – Репортер оказался из местных и был далек от вашингтонских интриг. Он не знал, как следует говорить с президентом Соединенных Штатов. Тем не менее передача шла прямо в эфир по каналу Эн-би-си, хотя сам репортер и не подозревал об этом.
– Пожалуй, вы правы.
– Сэр, вы можете дать нам надежду? Услышав такой вопрос, Райан обернулся.
– Для тех, кто болен, надежда исходит от врачей и медсестер. Это отличные люди, в этом вы можете убедиться здесь, в этой больнице. Они борются за человеческую жизнь и отказываются признать поражение. Я горжусь своей женой и тем, чем она занимается. И сейчас я горд за нее. Я просил ее не возвращаться в больницу на время эпидемии. Это было, наверно, эгоистично с моей стороны, но я все-таки попросил ее не делать этого. Как вы знаете, ее однажды уже пытались убить. Я не против того, чтобы опасность угрожала мне самому, но, что касается моей жены и детей, – их это не должно касаться. Это не должно было затронуть и никого из тех, кто находятся сейчас в этой больнице. Но такое произошло, и мы должны приложить все усилия, чтобы вылечить больных и не дать заболеть тем, кто сейчас здоровы. Я знаю, что отданный мной как главой исполнительной власти приказ о введении чрезвычайного положения причинил немало трудностей многим, но я не мог бы жить, не прими я мер, необходимых для спасения человеческих жизней. Конечно, было бы намного лучше, если бы нашелся более простой способ, но, если такой способ и существует, мне о нем неизвестно. Видите ли, недостаточно просто сказать: «Нет, мне это не нравится». Такое может сказать кто угодно. Сейчас нам нужно что-то более действенное. А теперь прошу извинить меня, я очень устал, – сказал Райан, отворачиваясь от телевизионных камер. – Может быть, хватит на сегодня?
