– Что, если американцы пришлют подкрепление саудовцам?
– Даже в этом случае в королевстве снаряжения – на одну бригаду. Снаряжение для второй бригады находится на военно-транспортных кораблях. Но вы ведь договорились с Индией, правда? – Все происходящее так очевидно, что можно было бы заранее предсказать ход разговора, подумал глава разведывательной службы ОИР, скрывая свои мысли за покорным выражением лица. Эти государственные деятели всегда нервничают перед началом решительных действий и удивляются, когда противник не следует их сценарию. Противник есть противник, и он принимает меры для собственной защиты. – Кроме того, я сомневаюсь, что у них есть войска, которые они могли бы передислоцировать в наш регион. Да, они могут перебросить сюда самолеты, но в радиусе десяти тысяч километров у них нет авианосца, а самолеты, хотя и могут нанести определенный ущерб, но они не в состоянии ни захватить территорию, ни удержать ее.
– Спасибо за разъяснения. – Суровость старого аятоллы смягчилась.
* * *
– Наконец-то мы встретились, товарищ полковник. – Головко с интересом посмотрел на офицера ЦРУ.
Кларку всегда хотелось побывать в штаб-квартире КГБ, но он никогда не ожидал, что ему когда-нибудь предложат напитки в кабинете директора Службы внешней разведки. Несмотря на ранний час, он сделал пару глотков «старки».
– Ваше гостеприимство противоречит тому, на которое меня настраивали в годы учебы, господин директор.
– Здесь мы больше не занимаемся этим. Для таких целей у нас есть Лефортовская тюрьма. – Головко сделал паузу, поставил стакан с водкой на стол и вернулся к чаю. Традиция требовала выпить с друзьями, но для серьезной выпивки было слишком рано. – Я должен задать вам этот вопрос. Это вы вывезли за границу госпожу Герасимову и ее дочь?
Кларк кивнул. Он ничего не добьется, если попытается обманывать этого человека.
– Да, я.
– Ну что ж, раз они оказались в Америке, можете держать всех троих у себя, Иван…, как звали вашего отца?
– Тимоти. Меня зовут Иван Тимофеевич, Сергей Николаевич.
– А-а, – засмеялся Головко. – Какой бы жестокой ни была холодная война, мой друг, приятно теперь встретиться со старыми врагами. Лет через пятьдесят, когда всех нас уже не будет, историки сравнят наши архивы и ЦРУ и сделают вывод, кто все-таки выиграл войну разведок. Как вы полагаете, каким будет их вывод?
– Вы забываете, Сергей Николаевич, что на протяжении почти всего этого времени я был рядовым солдатом.
– Вы и ваш напарник, – Головко кивнул в сторону Чавеза, – произвели отличное впечатление на нашего майора Щеренко. И операцию по спасению Коги вы провели блестяще. Итак, мы снова работаем вместе. Вас успели проинструктировать?
Для Чавеза, который был воспитан на фильмах о Рэмбо и которого учили в армии, что с Советами можно только воевать, происходящее казалось результатом крайней усталости, вызванной длительным перелетом и сменой часовых поясов, хотя оба офицера ЦРУ обратили внимание на то, что, когда их вели к кабинету Головко, коридоры были совершенно пусты. Излишне позволить им увидеть лица сотрудников Службы внешней разведки, которые они могут вспомнить в другое время и в другом месте.
– Нет, мы занимались главным образом сбором информации. Головко нажал на кнопку.
– Бондаренко уже приехал? – спросил он. Через несколько секунд дверь открылась, и в кабинет вошел русский генерал с тремя звездами на погонах.
Оба американца встали. Орденские планки на груди генерала привлекли внимание Кларка, он посмотрел на них и затем перевел пристальный взгляд на его лицо. Бондаренко тоже окинул Кларка внимательным взглядом. Они обменялись рукопожатиями, в которых ощущалась осторожность, любопытство и странное тепло. Оба были примерно одного возраста, уже вышли из одной его фазы и теперь вступали в другую.
– Геннадий Иосифович является начальником оперативного управления Генерального штаба. Иван Тимофеевич – агент ЦРУ, – представил их друг другу директор СВР. – Как и его молчаливый молодой напарник. Скажите мне, Кларк, эта эпидемия действительно попала к вам из Ирана?
– Да, несомненно.
– Тогда он настоящий варвар, но умный и опасный. Каковы его намерения, генерал?
– Вчера вечером вы передислоцировали личный состав своего бронетанкового полка из Израиля в Кувейт, – сказал Бондаренко. – Это отличная воинская часть, но соотношение сил явно не в вашу пользу. Ваша страна не сможет перебросить крупные части на Средний Восток по меньшей мере в течение еще двух недель. Дарейи не станет ждать две недели. По нашему мнению, бронетанковые дивизии, находящиеся сейчас к юго-западу от Багдада, будут готовы выступить через трое суток, самое большее – через четверо. Плюс еще сутки на переход к границе. После этого мы увидим, в чем заключается их план.
– Что вы предполагаете?
– У нас не больше разведданных по этому вопросу, чем у вас, – ответил Головко. – К сожалению, вся наша агентурная сеть в регионе уничтожена, большинство людей, снабжавших нас информацией, расстреляны, а иракские генералы, с которыми мы поддерживали дружеские отношения в годы предыдущего режима, покинули страну.
– Высшее командование армии состоит из иранских генералов, многие закончили военные училища и академии в Англии и США, когда были младшими офицерами при шахе, и сумели уцелеть во время чисток, – заметил Бондаренко. – На них у нас есть досье, и эти материалы передаются сейчас в Пентагон.
– Очень любезно с вашей стороны.
– Можете не сомневаться, – произнес Динг, – если им удастся разделаться с нами, затем они повернут на север.
– Военные и политические союзы, молодой человек, заключаются не по любви, а исходя из взаимных интересов, – согласился Головко.
– Если вы не справитесь с этим маньяком сегодня, тогда нам придется заняться им через три года, – серьезно произнес Бондаренко. – Думаю, для всех нас лучше, если это произойдет сейчас.
– Мы предложили Фолеевой нашу помощь. Она согласилась. Когда вам станет ясно, в чем заключается ваша операция, сообщите нам, и мы постараемся сделать все, что в наших силах.
* * *
Одни сумели выжить дольше других. Первый смертельный исход был зарегистрирован в Техасе – представитель фирмы, продающей снаряжение для гольфа, скончался из-за сердечных осложнений через трое суток после того, как попал в больницу. За сутки до его смерти в больнице с теми же симптомами оказалась его жена. Врачи, расспросив ее, пришли к заключению, что она заразилась, убирая за мужем, которого стошнило в туалете, так как всякие интимные контакты между ними были исключены. После возвращения из Финикса он чувствовал себя так плохо, что даже не поцеловал ее. Каким бы малозначащим это ни казалось, данные передали по факсу в Атланту, поскольку Центр по борьбе с инфекционными болезнями просил информировать обо всем. Первая смерть для далласских врачей явилась одновременно облегчением и ужасом. Облегчением потому, что состояние больного перед смертью было безнадежным и пугающим, а ужасом – потому что они знали, что за первой смертью последуют другие, такие же страшные, только агония продлится несколько дольше.
