* * *
– Думаю, она отправилась на работу, – решил репортер. Камера следила за вертолетом VH-60, пока он не скрылся за деревьями. Это был редкий момент, когда можно перевести дух. Все остальные телевизионные компании поступали точно так же еще с момента убийства Кеннеди. Всякое запланированное шоу снималось с эфира, пока компании посвящали все утренние, дневные и вечерние часы – за исключением ночных, когда люди спали, а сейчас и это длилось двадцать четыре часа в сутки, чего не было в 1963 году, – демонстрации катастроф, бедствий, несчастных случаев и их последствий. По сути дела это превратилось в настоящее «золотое дно» для кабельных каналов, что доказали различными методами проверки их рейтинга. Однако компании должны нести ответственность за то, что показывают, доверие зрителя – высшая оценка тележурналистики.
– Ну что ж, она ведь врач, не правда ли? Слишком просто забыть, что, несмотря на катастрофу, постигшую наше правительство и законодательные органы, за пределами кольцевой автодороги все еще находятся люди, занимающиеся настоящим делом. Рождаются младенцы, и жизнь продолжается, – важно произнес комментатор, поскольку таковой была его роль. – И так по всей нашей стране, – закончил он и посмотрел прямо в объектив камеры, ожидая начала рекламного блока. Но он не услышал голоса, который прозвучал в тысячах миль отсюда:
– Пока…
* * *
Телохранители увели детей, порученных их заботам, и начался рабочий день. Арни ван Дамм выглядел вконец измученным. Джек понимал, что сочетание горя и напряжения может плохо кончиться для главы его администрации. Арни старается предельно оградить президента от всякого рода неприятностей. Все это очень хорошо, но нельзя допустить, чтобы подобное происходило за счет здоровья людей, на которых он мог положиться.
– Говори, зачем пришел, и тут же уезжай на какое-то время отдохнуть.
– Ты ведь знаешь, что я не могу…
– Андреа?
– Да, господин президент?
– Когда мы закончим беседу, пусть кто-нибудь отвезет Арни домой. Не разрешайте ему возвращаться обратно раньше четырех часов дня. – Райан перевел взгляд на ван Дамма. – Арни, я не хочу, чтобы ты сгорел на работе. Ты мне очень нужен.
Глава администрации слишком устал, чтобы поблагодарить Райана. Он передал ему пакет.
– Здесь план похорон. Они состоятся послезавтра. Райан открыл папку, и его настроение упало так же внезапно, каким внезапным был момент, когда он решил воспользоваться своими президентскими полномочиями, чтобы отправить отдохнуть Арни ван Дамма.
Тот, кто составил этот план, весьма разумно принял во внимание чувства знакомых и членов семей погибших. Возможно, где-то давно лежал уже подготовленный план, рассчитанный именно на подобный случай. Райан никогда не решится задать такой вопрос, но в чем бы не заключалась правда, кто-то неплохо потрудился над планом похорон. Прощание с телами Роджера и Энн Дарлинг состоится в Белом доме, поскольку для этого нельзя воспользоваться ротондой Капитолия, и в течение двадцати четырех часов вереница людей будет двигаться мимо гробов, попадая в здание с центрального входа и покидая его через Восточное крыло. Печаль прощания будет смягчена для них тем, что после зала с установленными в нем гробами они пройдут мимо памятников американской истории и портретов прошлых президентов. На следующее утро тела президента Дарлинга и его жены перевезут на катафалке в Национальный собор вместе с тремя членами Конгресса – евреем, протестантом и католиком – для проведения заупокойной службы, общей для всех трех религиозных конфессий. Райан выступит с двумя речами. Текст обеих находился в папке.
* * *
– А это зачем? – На голове Кэти был летный шлем с наушниками, подключенными к системе внутренней связи вертолета. Она показала на другой вертолет, летящий в пятидесяти ярдах справа от них и чуть позади.
– Нас всегда сопровождает запасной вертолет на случай, если что-то выйдет из строя и нам придется совершить посадку, мэм, – объяснил пилот, сидящий в переднем правом кресле. Он умолчал о том, что в запасном вертолете находились еще четыре агента Секретной службы с более мощным вооружением.
– И такое часто случается, полковник?
– При мне – ни разу, мэм. – Он умолчал о том, что один из вертолетов морской пехоты «блэк хок» упал в Потомак в 1993 году, причем все, кто в нем находились, погибли. К тому же с тех пор минуло уже много времени. Глаза пилота непрерывно обшаривали окрестное пространство. В памяти команд вертолетов, входящих в состав эскадрильи VMH-1, еще не стерся случай, как над калифорнийским домом президента Рейгана президентский вертолет едва не протаранил самолет. На самом деле оказалось, что это был всего лишь неумелый пилот-любитель, неосторожно приблизившийся к вертолету президента. После беседы с агентами Секретной службы бедняга наверняка бросил летать. Длительный опыт общения с этими людьми научил полковника Хэнка Гудмэна не рассчитывать, что в них присутствует хоть какое-то чувство юмора.
Воздух был прозрачным и холодным, так что полет проходил плавно. Когда вертолет полетел вдоль шоссе 1-95 на северо-восток, полковнику достаточно было кончиками пальцев касаться ручки управления. Уже показался Балтимор, он знал, как подлететь к больнице Джонса Хопкинса, так как раньше служил в Испытательном центре морской авиации на реке Патьюксент и вертолеты ВМС и морской пехоты время от времени помогали перевозить туда пострадавших от несчастных случаев. В больницу Хопкинса, вспомнил полковник, перевозили детей с травмами, что предусматривалось государственной системой медицинской помощи при критических ситуациях.
Такая же печальная мысль промелькнула и у Кэти, когда они пролетали над зданием травматологии и шокотерапии Мэрилендского университета. Оказывается, это для нее не первый полет в вертолете, правда? Просто в тот раз она была без сознания. Террористы пытались убить ее и Салли, и окружающие ее люди тоже находились в опасности, если бы кто-то еще попытался вторично напасть на них. Из-за чего? Из-за того, кем был ее муж.
– Мистер Альтман? – услышала Кэти по системе внутренней связи.
– Слушаю, полковник.
– Вы сообщили о нашем прилете?
– Да, их предупредили, что мы прилетим, полковник, – заверил его Альтман.
– Нет, я имею в виду, прочность крыши проверена? Она выдержит «шестидесятый»?
– Что вы хотите сказать?
– Я имею в виду, что наша птичка тяжелее вертолетов, применяемых полицией штата. Нам разрешена посадка на вертолетную площадку?
Тишина была красноречивее ответа.
Полковник посмотрел на своего второго пилота и поморщился.
– О'кей, на этот раз справимся.
– Слева все в порядке.
– Справа все в порядке, – ответил Гудмэн. Затем полковник наклонил вертолет и описал круг над местом посадки, посмотрев на ветровой конус на крыше здания. Почти полное безветрие, всего лишь легкие порывы северо-западного ветра. Плавное снижение, во время которого он то и дело поглядывал на хлысты радиоантенн справа от себя. Вертолет легко коснулся крыши, но его несущий винт продолжал вращаться, чтобы уменьшить нагрузку на крышу здания, сделанную из железобетона. Вполне возможно, что можно было обойтись и без этого. В гражданском строительстве всегда закладывается определенный запас прочности, превышающий необходимый. Но Гудмэн получил звание полковника авиации совсем не потому, что шел на ненужный риск просто так, ради забавы. Сержант раздвинул дверцы. Первыми на крышу спрыгнули агенты Секретной службы, настороженно оглядываясь по сторонам, пока Гудмэн сжимал ручку управления, готовый в любой миг потянуть ее на себя и взмыть вверх, уходя от здания. Затем они помогли спуститься на крышу миссис Райан, и полковник улетел, продолжая свой рабочий день.
