– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать – вас нужно понять, господин президент. Президент Фаулер поручал мне писать его речи так, чтобы в них звучали человеческие чувства – сам-то он, бедняга, был холодным и скучным человеком. Президент Дарлинг оставил меня на этой должности, поскольку не смог найти никого лучше. Я все время воюю с членами президентской администрации, работающими по другую сторону улицы. Они любят редактировать мою работу, а мне не нравится, когда этим занимаются бездельники. Мы непрерывно ссоримся. Арни всегда становится на мою сторону, потому что я училась в школе вместе с его любимой племянницей, к тому же я делаю свою работу лучше других. Зато я причиняю вашим сотрудникам наибольшее количество неприятностей. Мне хотелось, чтобы вы знали об
этом. – Это было хорошим объяснением, но не относилось к делу.
– Почему вы считаете меня не таким, как остальные? – спросил Джек.
– Вы говорите то, о чем действительно думаете, вместо того чтобы говорить то, что, по вашему мнению, хочется услышать людям. Писать для вас будет непросто. Теперь я не смогу окунать перо в ту же самую чернильницу. Мне придется научиться писать так, как я писала раньше, а не так, как пишу за плату. Кроме того, придется учиться писать так, как вы говорите. Это будет трудно, – сказала она, готовясь принять вызов.
– Понятно. – Поскольку мисс Уэстон не была членом внутреннего круга людей, близких к президенту, Андреа Прайс находилась в кабинете, она стояла, опершись плечом о стену (она предпочла бы стоять в углу, но в Овальном кабинете углов не было), и бесстрастно наблюдала за происходящим – или пыталась сохранять бесстрастие. Райан уже начал понимать язык ее поз и движений. Прайс явно была не расположена к Уэстон. Интересно, почему? – подумал он.
– Посмотрим. Что вы сможете написать для меня за пару часов?
– Сэр, это зависит от того, что вы хотите сказать, – заметила спичрайтер.
Райан в нескольких коротких фразах изложил основное содержание своего предстоящего выступления. Уэстон не делала записей. Она просто выслушала его, словно впитав его слова, улыбнулась и заговорила снова:
– Они уничтожат вас. Знайте это. Может быть, Арни еще не сообщил вам, может быть, ни один из сотрудников не решился сказать вам об этом и никогда не скажет, но именно это ждет вас.
Услышав реплику спичрайтера, Прайс отпрянула от стены, теперь ее тело находилось в вертикальном положении.
– Почему вы считаете, что я хочу остаться здесь?
– Извините меня, – недоуменно моргнула мисс Уэстон. – Вообще-то я не привыкла к такому ходу мыслей.
– Такой разговор может быть интересным, но я…
– Позавчера я прочла одну из ваших книг. Вы не слишком хорошо излагаете свои мысли – не слишком элегантно, но это мнение специалиста, – однако говорите четко и ясно. Вот почему мне пришлось вернуться к моему прежнему риторическому стилю, чтобы он звучал, как у вас. Короткие предложения. Правильное, хорошее построение фраз. Думаю, вы учились в католическом колледже. Вы не обманываете людей, говорите прямо и честно. – Она улыбнулась. – Сколько времени должно длиться ваше выступление?
– Будем считать, что пятнадцать минут.
– Вернусь через три часа, – пообещала Уэстон и встала. Райан кивнул, женщина повернулась и вышла из кабинета. Президент посмотрел на Прайс.
– Говорите, в чем дело, – приказал он.
– Она причиняет всем нам кучу неприятностей. В прошлом году вдруг напала на младшего сотрудника аппарата. Охраннику пришлось разнимать их.
– Из-за чего произошла ссора?
– Сотрудник непристойно отозвался об одной из речей, написанных ею, и сделал нелестное замечание относительно ее родословной. Его уволили на следующий день. Невелика потеря, – закончила Прайс. – Но эта Уэстон – высокомерная примадонна. Она не должна была так разговаривать с вами.
– А если она права?
– Сэр, это не мое дело, но такие…
– Так права она или нет?
– Вы не похожи на других, господин президент. – Прайс не объяснила, хорошо это или плохо, и Райан не спросил об этом. К тому же у него было немало дел. Он поднял трубку телефона и услышал голос секретаря.
– Вы можете соединить меня с Джорджем Уинстоном из «Коламбус групп»?
– Да, господин президент, сейчас я найду его. – Секретарь не помнила номер телефона Уинстона, поэтому сняла трубку и вызвала отдел информации и связи. Дежурный старшина сейчас же отыскал номер в своей картотеке и прочитал его вслух. Секунду спустя он посмотрел на сидящего рядом сержанта морской пехоты и протянул руку. Сержант пошарил в кармане, достал четыре монеты по двадцать пять центов и передал их ухмыляющемуся старшине.
– Господин президент, мистер Уинстон на проводе, – послышался голос секретаря по интеркому.
– Джордж?
– Да, сэр.
– Ты не мог бы немедленно приехать ко мне?
– Джек – то есть, господин президент, я стараюсь навести порядок в своем инвестиционном фонде и…
– Прошу тебя немедленно приехать, – настоятельно повторил президент.
Уинстон задумался. Команда его «гольфстрима» не была предупреждена о вылете сегодня. Если ехать в аэропорт Ньюарка…
– Приеду следующим поездом.
– Сообщи, каким именно. Тебя встретят на вокзале.
– О'кей, но сразу хочу сказать, что не смогу…
– Сможешь. Увидимся через несколько часов. – Райан положил трубку и посмотрел на Прайс.
– Андреа, пошли агента с машиной на станцию.
– Хорошо, господин президент.
Райан пришел к выводу, что приятно отдавать распоряжения, которые немедленно выполняются. К этому можно даже привыкнуть.
* * *
– Мне не нравятся вооруженные люди! – Она произнесла эту фразу так громко, что несколько голов повернулись в ее сторону, хотя дети тут же снова занялись своими кубиками и цветными карандашами. В детском саду было необычно много взрослых, да еще с какими-то наушниками, от которых тянулись вниз тонкие провода. Те, кто повернулись, посмотрели на «обеспокоенную» (в подобных случаях всегда применялось это слово) мать одного из ребят. Дон Рассел, как старший группы, подошел к ней.
– Здравствуйте, – сказал он и протянул удостоверение агента Секретной службы. – Могу чем-нибудь вам помочь?
– Вам обязательно нужно здесь находиться?
– Да, мэм, обязательно. Вы не скажете мне, с кем я имею честь говорить?
– Зачем? – огрызнулась Шила Уолкер.
– Видите ли, мадам, всегда приятно знать, с кем говоришь, не так ли? – благоразумно отозвался Рассел. Кроме того, зная имя, можно проверить, что это за человек, добавил он про себя.
– Это миссис Уолкер, – сказала Марлен Даггетт, хозяйка и управляющая детским садом «Гигантские шаги».
