— Хорошо, — согласился Ковач. — Познакомься, это Яни. Сегодня он у меня водитель. Энди, ты поедешь в кабине с нами. Остальным придется забраться в кузов. Идемте, — сказал он, показывая дорогу.
К заднему борту грузовика была прикреплена лесенка. Забравшись в кузов первым, Райан, нагнувшись, подхватил девочку — он вспомнил, что ее звали Светланой, — а затем помог подняться отцу и матери. Джек увидел, что кузов наполовину заполнен большими картонными коробками, наверное, из-под видеомагнитофонов венгерского производства.
Ковач тоже заглянул в кузов.
— Здесь все говорят по-английски? — спросил он. Все дружно закивали. — До границы совсем близко, чуть больше пяти километров. Вам придется спрятаться в эти коробки. Пожалуйста, ведите себя очень тихо. Это очень важно. Вы всё поняли? Никакого шума.
Ответом Ковачу снова стали дружные кивки. Он обратил внимание, что мужчина — определенно, не англичанин, — переводит своей жене. Затем он взял на руки ребенка. Убедившись, что груз спрятан, Ковач закрыл задний борт и вернулся к кабине.
— И за все это пять тысяч немецких марок? — спросил он.
— Совершенно верно, — подтвердил Хадсон.
— Мне следовало бы запросить больше, но я человек нежадный, — усмехнулся Иштван.
— Ты верный товарищ, друг мой, — заверил его Хадсон, на мгновение пожалев о том, что у него за поясом нет пистолета.
Мощный двигатель «Татры» ожил с натужным ревом, и грузовик, резко дернувшись с места, выехал обратно на шоссе. Яни с трудом крутил большое, расположенное практически горизонтально рулевое колесо.
Дорога до границы оказалась совсем недолгой.
Чему был очень рад Райан, скорчившийся в три погибели в картонной коробке в кузове. Ему оставалось только догадываться, что чувствуют русские, затаившиеся словно неродившиеся младенцы в жутком чреве, рядом с которым стоит заряженная пушка.
Райан даже побоялся выкурить напоследок еще одну сигарету, опасаясь, что кто-нибудь учует в сильном зловонии выхлопов дизельного двигателя запах табачного дыма — хотя это было маловероятно.
— Итак, Иштван, — спросил сидевший в кабине Хадсон Ковача, — какой у нас алгоритм?
— Сам увидишь. Как правило, мы ездим ночью. Так более — как бы это сказать — драматично? Со здешними пограничниками я знаком уже много лет. С капитаном Ласло Будаем приятно иметь дело. У него есть жена и маленькая дочка, и он всегда ждет подарка для своей Зоськи. Сегодня я его не разочарую, — пообещал Ковач, показывая бумажный сверток.
Ярко освещенный контрольно-пропускной пограничный пункт был виден километра за три, и, слава богу, в такой поздний ночной час движения на дороге почти не было. Яни спокойно подъехал к посту, сбросил скорость и, повинуясь приказу рядового-пограничника, остановил грузовик.
— Капитан Будай на месте? — тотчас же спросил Ковач. — У меня для него кое-что имеется.
Сходив в караульное помещение, рядовой вернулся с офицером.
— Ласло! Как тебе дежурится в такую холодную ночь? — воскликнул по-венгерски Ковач, спрыгивая из кабины с бумажным свертком в руках.
— Иштван, что я могу сказать, ночные дежурства всегда утомительны, — ответил моложавый капитан.
— Как поживает твоя маленькая Зоська, здорова ли?
— На следующей неделе у нее день рождения. Ей исполнится пять лет.
— Как замечательно! — обрадовался контрабандист, протягивая пограничнику пакет. — Подаришь ей вот это.
«Этим» была пара желтых с красным кроссовок «Рибок» с застежками-"липучками".
— Какая прелесть! — с искренним восхищением произнес капитан Будай. Он достал кроссовки, чтобы лучше разглядеть их в свете фонаря. Такому подарку будет рада любая девочка на свете, и Ласло был так счастлив, как через четыре дня будет счастлива его дочь. — Ну, что везешь сегодня?
— Ничего существенного. Зато утром я буду закупать товар в Белграде. Тебе ничего не нужно?
— Моей жене хотелось бы достать кассеты к магнитофону, который ты привез ей в прошлом месяце.
Самое поразительное качество капитана Будая заключалось в том, что он не страдал чрезмерной алчностью. В этом состояла одна из причин, по которым Ковач предпочитал пересекать границу именно в его дежурство.
— Какую музыку она любит?
— Кажется, группа называется «Би джиз». А для меня, если не трудно, просто кассеты с популярными мелодиями, хорошо?
— У тебя есть какие-нибудь предпочтения? Могу предложить музыку из американских фильмов, например, из «Звездных войн».
— У меня есть одна кассета, но только только к первой части. Быть может, ты привезешь музыку к части «Империя наносит ответный удар»?
— Договорились. — Они пожали руки. — А как насчет импортного кофе?
— Какого?
— Австрийского или американского. В Белграде есть одно место, где можно достать американский «Фолджерс». Очень вкусный кофе, — заверил приятеля Ковач.
— Никогда такой не пробовал.
— Я тебе привезу, и ты попробуешь — бесплатно.
— Отличный ты парень, — заметил Будай. — Счастливого пути. Проезжай!
Капитан махнул рядовому, и тот поднял полосатый шлагбаум.
На этом все закончилось. Ковач забрался в кабину, радуясь тому, что ему не пришлось отдавать подарок, приготовленный для сержанта Михали Керекеша. Все прошло лучше не придумаешь.
— И что, никакой проверки документов? — удивленно спросил Хадсон.
— Ласло просто отослал мою фамилию по телетайпу в Будапешт. Там есть люди, которые тоже получают от меня подарки. Они более жадные, чем Будай, но все же в целом расходы весьма умеренные. Яни, поехали, — сказал Ковач водителю.
Тот завел двигатель, и «Татра» переехала через проведенную по асфальту белую полосу. И вот так просто грузовик покинул пределы стран, объединенных Варшавским договором.
Затаившийся в кузове Райан давно не испытывал такой радости, как в тот момент, когда грузовик снова тронулся. Через минуту машина снова остановилась, но это уже была другая граница.
Въезд на территорию Югославии Яни совершил, лишь обменявшись парой слов с местными пограничниками, даже не заглушив двигатель грузовика. Ему махнули рукой, и «Татра» очутилась в этой полукоммунистической стране. Яни отъехал от границы километров пять, затем Хадсон сказал ему свернуть на проселочную дорогу. Немного попрыгав на ухабах, грузовичок остановился. Хадсон убедился, что югославская пограничная служба выполняет свои обязанности чисто номинально.
Когда он отдернул полог брезентового тента, Райан, выбравшийся из картонной коробки, уже стоял в кузове.
— Ну, вот мы и прибыли на место, Джек, — сказал Хадсон.
— Где именно мы находимся?
— В Югославии, мой мальчик. Ближайший отсюда город — Леград, а мы с тобой должны здесь расстаться.
