— Почему? — удивился Райан. — Я не сделал ничего особенного.
— У Бейзила чутье на настоящий талант. Он считает, что у тебя есть именно то, что нужно. Он просто без ума от той затеи, которую ты придумал в прошлом году для борьбы с утечкой информации — «Ловушка для канареек» — и, к тому же, совсем не помешало то, что ты заодно спас жизнь наследнику британского престола. В Сенчури-Хаузе тебя примут, как родного. Если ты оправдаешь возложенные на тебя надежды, тебя будет ждать блестящая карьера в разведке.
— Великолепно. — Однако сам Райан до сих пор сомневался, действительно ли хочет этого. — Дэн, ты не забыл, что я биржевой игрок, ставший преподавателем истории?
— Джек, все это осталось в прошлом. Смотри вперед, хорошо? В свое время ты очень неплохо разбирался в акциях, работая в «Меррил Линч»
[10]
, верно?
— Ну да, мне удалось заработать несколько долларов, — подтвердил Райан. На самом деле он заработал очень много долларов, и его портфель акций продолжал пухнуть. Там, дома, люди продолжали богатеть на Уолл-стрит.
— Ну а теперь настала пора тебе приложить свой ум к чему-то действительно важному, — предложил Дэн. — Не хочется тебя разочаровывать, Джек, но в разведке умных людей — раз два и обчелся. Уж мне-то это известно. Я сам в ней работаю. Полно тупиц, много относительно толковых людей, но настоящих звезд единицы, дружище. А у тебя есть все для того, чтобы стать звездой. Джим Грир в этом уверен. Как и Бейзил. Твое мышление не стиснуто никакими рамками. Как и мое. Вот почему я больше не гоняюсь за грабителями в Риверсайде или Филадельфии. И все же мне никогда не приходилось зарабатывать миллион зеленых, играя на бирже.
— Дэн, из того, что мне повезло, еще не следует, что я человек необыкновенный. Черт побери, Джо, папаша Кэти заработал столько, сколько мне не заработать за всю жизнь, но при этом он своенравный и упрямый сукин сын.
— Ну, ты сделал его дочь супругой почетного рыцаря.
Джек смущенно улыбнулся.
— Да, тут ты прав.
— Смею тебя заверить, Джек, здесь это откроет множество дверей. Англичане обожают титулы. — Мюррей помолчал. — Ну а теперь — как насчет пинты пива? Здесь, совсем рядом, есть одно замечательное заведение, «Цыганская мошка». А то этот переезд вас окончательно сведет с ума. Это еще хуже, чем строить новый дом.
Его рабочее место находилось на первом подземном этаже здания центрального управления: истинный смысл этой меры безопасности ему так и не объяснили, но, судя по всему, такое же подразделение имелось в штаб-квартире «главного противника». Там оно называлось «Меркурием» в честь посланника, к услугам которого прибегали боги, — очень уместное название, вот только в стране уже много лет не признавали никаких богов и ничего божественного. Все сообщения, пройдя через шифровальщиков, попадали к нему на стол, и он внимательно изучал их на предмет наличия кодовых слов, практически не обращая внимания на содержание. Затем документы направлялись в соответствующие подразделения соответствующим сотрудникам, которые уже принимали необходимые меры; после чего поступали ответные сообщения, и он пересылал их в другую сторону. Эти потоки подчинялись четкому графику: утром, как правило, сообщения бывали преимущественно входящими, а после обеда документы становились в основном исходящими. Самым утомительным, разумеется, было шифрование, потому что многие оперативные работники на местах пользовались своими личными шифровальными блокнотами. Вторые экземпляры этих блокнотов хранились в комнатах, которые располагались справа от его стола. Сидевшие в них шифровальщики пропускали через себя самые разнообразные секреты, начиная от любовных похождений итальянских политиков до точного распределения целей американской ядерной программы.
Как это ни странно, шифровальщики никогда не говорили о своей работе, о тех сообщениях, которые через них проходили, — как о входящих, так и об исходящих. Почему-то они относились ко всему этому с полным безразличием. Возможно, их как раз и отбирали с учетом этих психологических факторов — по крайней мере, его это нисколько бы не удивило. Это управление было создано гениями, но работать в нем должны были бездушные роботы. Если бы технический прогресс сделал возможным производство подобных роботов, можно не сомневаться, здесь не осталось бы живых людей, потому что у машин есть одно важное качество: можно не беспокоиться о том, что они значительно отклонятся от заданного пути.
Однако, машины не обладают способностью самостоятельно мыслить, а в его работе умение думать и запоминать считалось очень полезным; только при этих условиях ведомство могло эффективно действовать — а его деятельность была жизненно необходима. Оно являлось щитом и мечом государства, которому требовалось и то, и другое. А он был в нем чем-то вроде почтмейстера; он должен был помнить, что и куда было направлено. Разумеется, ему не было известно все; однако он знал гораздо больше большинства тех, кто работал с ним в одном здании: кодовые названия операций, места действий, и, достаточно часто, цели и задачи, поставленные перед исполнителями. Как правило, ему не были известны настоящие имена и лица оперативных работников, но он знал задания, которые они получали, знал кодовые имена завербованных ими агентов и, по большей части, он знал, какую информацию предоставляли эти агенты.
Он работал здесь, в этом управлении, уже девять с половиной лет. Он попал сюда в 1973 году, сразу же после того, как окончил механико-математический факультет Московского государственного университета. Его незаурядная голова была сразу же замечена кадровиками КГБ, охотившимися за талантами. Он весьма прилично играл в шахматы, и именно этим, наверное, объяснялась натренированная память — следствие анализа множества партий великих гроссмейстеров, что позволяло в самых разных позициях находить нужный ход. Он даже подумывал о том, чтобы превратить шахматы в дело всей жизни; однако несмотря на то, что занимался он ими усердно, по-видимому, этого все же было недостаточно. Борис Спасский, в то время сам еще только молодой шахматист, разгромил его вчистую, одержав шесть побед и в утешение позволив ему две партии свести вничью; и тем самым похоронил все его надежды на славу, успех в жизни… и возможность путешествовать. Сидя за столом в своем кабинете, он грустно вздохнул. Путешествия. Он также изучал и географию, и, закрыв глаза, мог явственно увидеть образы, в основном черно-белые: Большой канал в Венеции, улица Риджент-стрит в Лондоне, потрясающие пляжи Копакабана в Рио-де-Жанейро, склон горы Эверест, которую сэр Хиллари покорил тогда, когда сам он еще только учился ходить… все те места, которые ему никогда не суждено будет увидеть собственными глазами. Только не ему. Только не человеку, имеющему доступ к совершенно секретной информации. Нет, КГБ очень тщательно подбирал таких людей. Доверять нельзя было никому — этот урок был усвоен большой кровью. Что такого особенного в его стране, если многие стремятся бежать из нее? И в то же время миллионы отдали жизни, сражаясь за Родину… Он был избавлен от службы в армии благодаря своим успехам в математике, потенциалу в шахматах, но в первую очередь, наверное, потому, что его взяли на работу в дом номер два по площади Дзержинского. Вместе с этим пришли хорошая отдельная квартира площадью семьдесят пять квадратных метров в новом, современном доме. И воинское звание: всего через несколько недель после того, как ему исполнилось тридцать лет, он был уже произведен в старшие офицеры, что, в целом, было совсем неплохо. Кроме того, ему стали платить зарплату в инвалютных рублях, что давало возможность делать покупки в «Березках», так называемых «закрытых» магазинах, торгующих товарами производства западных стран, — и, что тоже немаловажно, без длинных очередей. Это сразу же оценила его жена. Вскоре он шагнет на первую ступень номенклатуры, станет чем-то вроде мелкого князька царских времен, и можно будет смотреть вверх на лестницу и гадать, как высоко он сможет подняться. Но, в отличие от князьков, своего положения майор Зайцев добился не родословной, а за счет своих личных качеств — что очень импонировало его чувству собственного достоинства.
