Закурив новую сигарету, Рождественский мысленно прошелся взад и вперед по своим рассуждениям, высматривая ошибки, выискивая слабые места. Кое-что нашлось. Такое бывает всегда. Самой большой проблемой будет найти подходящего турка. В этом придется положиться на болгар. Насколько эффективно действуют их спецслужбы? Рождественскому еще ни разу не приходилось работать напрямую с болгарской разведкой, и он знал о ней только по отзывам. А отзывы эти были не слишком хорошими. Спецслужбы являлись отражением правительства страны, а болгарское руководство действовало более грубо и прямолинейно, чем Москва. Впрочем, Рождественский предположил, что это является следствием великодержавного русского шовинизма, проявляющегося в деятельности КГБ. Болгария в политическом и культурном плане была младшим братом России, поэтому в отношениях двух стран были неизбежны позиции старшего и младшего братьев. С другой стороны, от болгарской разведки потребуется только наличие удовлетворительных контактов в Турции, а это значит, что достаточно будет лишь одного хорошего специалиста, предпочтительно, обучавшегося в Москве. Таких найдется немало, и вся необходимая информация имеется в собственных архивах Высшей школы КГБ. Возможно, окажется даже, что софийский резидент лично знаком с этим болгарином.
«Похоже, решение этой теоретической задачи постепенно начинает приобретать форму,» — не без гордости отметил полковник Рождественский. Значит, он до сих пор не забыл, как спланировать хорошую операцию, несмотря на то, что уже давно превратился в кабинетного червя. Улыбнувшись, Рождественский загасил сигарету. Затем снял трубку белого телефона и набрал три единицы, номер кабинета председателя КГБ.
Глава восьмая
Кушанье
— Благодарю, Алексей Николаевич. В высшей степени интересный подход. Итак, как нам двигаться дальше?
— Товарищ председатель, пусть Рим держит нас в курсе относительно распорядка папы — по возможности, расписанного как можно дальше наперед. Мы не станем посвящать Годеренко в то, что готовится какая-то операция. Римская резидентура будет для нас исключительно источником информации. Когда придет время, можно будет воспользоваться одним из агентов для целей наблюдения, однако для всех будет лучше, если Годеренко будет знать лишь самый минимум.
— Вы ему не доверяете?
— Нет, товарищ председатель. Прошу прощения, я не хотел, чтобы у вас сложилось такое впечатление. Однако чем меньше известно Годеренко, тем меньше вопросов он станет задавать и тем меньше будет вероятность того, что он случайно даст одному из своих людей такое задание, которое может выдать подготовку операции. Мы подбираем наших резидентов за их ум, за способность видеть то, что скрыто от других. Если Годеренко что-то почувствует, возможно, профессиональный опыт подтолкнет его по меньшей мере начать наблюдение — а это может привести к срыву операции.
— Вольнодумство, — презрительно фыркнул Андропов.
— А разве можно иначе? — рассудительно заметил Алексей Николаевич. — Это та цена, которую приходится платить, имея в подчинении людей умных.
Юрий Владимирович кивнул. Он быстро усвоил урок, преподанный ему полковником Рождественским.
— Хорошо, согласен. Что-нибудь еще, полковник?
— Решающее значение, товарищ председатель, будет иметь расчет времени.
— Сколько может потребоваться на подготовку такой операции? — спросил Андропов.
— Никак не меньше месяца, а то и больше. Если только на месте уже нет нужных людей, на такое уходит гораздо больше времени, чем планируется, — объяснил Рождественский.
— Приблизительно столько же у меня уйдет на получение одобрения. Однако мы немедленно займемся проработкой оперативных вопросов, чтобы можно было бы приступить к выполнению сразу же, как только одобрение будет получено.
«Выполнение, — подумал Рождественский, — самое подходящее слово.»
[36]
Однако даже ему этот каламбур показался слишком зловещим. К тому же, полковник обратил внимание, что Андропов сказал «как только», а не «если». Что ж, считается, что в настоящий момент Юрий Владимирович является самым могущественным членом Политбюро, и это полностью устраивало Рождественского. Что хорошо для Комитета, хорошо и для него лично, особенно после перехода на новую работу. Вполне возможно, на профессиональном небосводе засияют генеральские звезды, и это тоже не могло не радовать Алексея Николаевича.
— Как ты собираешься действовать дальше? — спросил председатель.
— Я бы немедленно отправил шифровку в Рим, чтобы рассеять страхи Годеренко и заверить его в том, что в настоящий момент он должен лишь выяснить расписание поездок папы, его появлений на людях и тому подобное. Далее, я бы связался с Ильей Бубовым. Он наш софийский резидент. Вы с ним знакомы, товарищ председатель?
Андропов порылся в памяти.
— Да, мы встречались на одном из приемов. Кажется, Бубовой страдает излишним весом?
Рождественский улыбнулся.
— Да, Илья Федорович постоянно бьется над тем, чтобы сбросить несколько лишних килограммов, но специалист он хороший. Бубовой провел в Болгарии уже четыре года и установил хорошие отношения с «Държавной сигурностью».
— Значит, он отрастил усы, так? — спросил Андропов, демонстрируя мимолетное чувство юмора, что с ним бывало крайне редко.
Русские частенько отчитывали своих юго-западных соседей за страсть к растительности на лице, которая, похоже, являлась национальной чертой болгар.
— Вот тут ничего не могу сказать, — признался Рождественский.
Чуждый к заискиваниям, он не добавил, что обещает выяснить это в самое ближайшее время.
— Какого содержания сообщение ты намерен послать в Софию?
— Ну, что оперативная необходимость требует…
Председатель остановил его.
— Не надо ничего писать. Пусть Бубовой прилетит сюда. Я хочу, чтобы все это хранилось в строжайшей тайне, а в том, что наш резидент прилетит в Москву для консультаций и вернется назад, не будет ничего странного.
— Слушаюсь. Заняться этим немедленно? — спросил Рождественский.
— Да. Не будем терять ни минуты.
Полковник встал.
— Я сейчас же отправлюсь в центр связи, товарищ председатель.
Юрий Владимирович проводил взглядом, как он вышел. «Один из положительных моментов КГБ заключается в том, — подумал Андропов, — что здесь приказания действительно выполняются. В отличие от Центрального комитета партии.»
Спустившись на лифте в подвал, полковник Рождественский направился в центр связи. Майор Зайцев сидел за письменным столом и, как обычно, разбирал бумаги, — если честно, ничем другим на работе он и не занимался. Полковник подошел прямо к нему.
— У меня есть еще два сообщения.
