«Итак, американцы сделали так, как я просил.» Зайцев быстро дошел до конца квартала и повернул направо, затем еще раз направо, возвращаясь к станции метро, из которой только что вышел. Опустив в щель турникета большую пятикопеечную медную монету, он спустился на платформу и сел на поезд до станции «Дзержинская».
От похмелья, словно по волшебству, не осталось и следа. Олег Иванович вспомнил об этом только тогда, когда поднялся по эскалатору на улицу.
«Американцы хотят мне помочь, — сказал себе офицер связи КГБ. — Они мне помогут. Возможно, мне все же удастся спасти жизнь этому польскому священнику.»
Пружинящим, легким шагом он подошел ко входу центрального управления.
— Сэр, мать его, что это было? — спросил сержант-комендор Дрейк Доминика Корсо.
Морские пехотинцы только что перевесили флаг правильно.
— Сержант, не могу ничего сказать, — только и ответил Корсо, хотя его взгляд говорил другое.
— Так точно, сэр. Как занести это в журнал?
— Никак, сержант. Кто-то совершил глупую ошибку, но вы ее исправили.
— Как скажете, мистер Корсо.
Сержанту-комендору предстоит объясняться перед своими морскими пехотинцами, но он повторит то, что только что было сказано ему самому, правда, добавив несколько отборных выражений. А если начнут спрашивать в посольстве, он ответит, что получил приказ, и отдуваться за все придется полковнику д'Амичи. Какого черта, надо будет натравить полковника на Корсо. Они оба итальяшки и, возможно, смогут понять друг друга, подумал сержант-комендор из Хелены, штат Монтана. Ну а если они не договорятся, полковник д'Амичи надерет задницу Дрейку и всем его морским пехотинцам.
Сменив майора Добрика, Зайцев занял место за столом. Сегодня утренний поток сообщений был чуть меньше обычного, и Олег Иванович получил возможность немного передохнуть перед тем, как окунуться в работу. Однако все переменилось сорок минут спустя.
— Здравствуйте, майор, — произнес голос, успевший стать знакомым.
Обернувшись, Зайцев увидел полковника Рождественского.
— Доброе утро, товарищ полковник. У вас для меня что-то есть?
— Вот это. — Рождественский протянул ему бланк с текстом сообщения. — Пожалуйста, немедленно отправьте это, использовав шифровальный блокнот.
— Будет исполнено, товарищ полковник. Копию отправить вам?
— Совершенно верно, — кивнул Рождественский.
— Полагаю, можно будет воспользоваться услугами курьера?
— Да, можно.
— Вас понял. Через несколько минут сообщение будет отправлено.
— Хорошо.
Рождественский вышел.
Зайцев взглянул на сообщение. К счастью, оно оказалось кратким. На зашифрование и отправку ушло всего пятнадцать минут.
Совершенно секретно
Срочно
Особая важность
София, резиденту полковнику Илье Федоровичу Бубовому
В ответ на: идентификационный код 15-8-82-666
Ожидается, что операция будет одобрена сегодня, через каналы, обговоренные при личной встрече. Докладывайте, как только будут установлены необходимые контакты.
Председатель КГБ.
И это означало, что операция «три шестерки» шла полным ходом вперед. Вчера при мысли об этом Зайцева прошиб холодный пот, однако сегодня все уже было по-другому. Сегодня он знал, что предпринял попытку предотвратить кровавое злодеяние. Теперь, если произойдет непоправимое, в этом будут виноваты американцы. А в этом уже была существенная разница. Теперь оставалось только придумать, как установить с американцами регулярные контакты…
Андропов в своем кабинете на последнем этаже принимал министра иностранных дел.
— Итак, Андрей, как мы поступим дальше?
— При обычном порядке наш посол встретился бы с первым секретарем болгарской компартии, однако в целях безопасности было бы предпочтительнее воспользоваться другими каналами.
— Насколько сильным влиянием пользуется первый секретарь? — спросил председатель КГБ.
— Почти таким же, каким тридцать лет назад у нас пользовался Коба. Живков правит Болгарией железной рукой. Члены болгарского Политбюро представляют различные политические силы, но лишь первый секретарь обладает реальной властью принимать решения.
— Ага. — Для Юрия Владимировича это известие было благоприятным. Он снял трубку внутреннего коммутатора. — Пригласите ко мне полковника Рождественского.
Через две минуты через дверь, замаскированную под гардероб, в кабинет вошел полковник Рождественский.
— Андрей, это Алексей Николаевич Рождественский, мой помощник. Полковник, наш резидент в Софии имеет выход напрямую на главу болгарского правительства?
— Вообще-то, протоколом это не предусмотрено, однако в прошлом такое уже случалось несколько раз.
Рождественский был удивлен тем, что председатель КГБ не знает таких очевидных вещей. Однако Андропов еще постигал основы оперативной работы на местах, и у него, по крайней мере, хватало ума спрашивать, не стесняясь, все, что он не понимал.
— Хорошо. По соображениям безопасности нам бы не хотелось посвящать все болгарское Политбюро в особенности операции «три шестерки». Как вы считаете, можно будет попросить полковника Бубового вкратце объяснить ситуацию первому секретарю болгарской компартии и получить от него одобрение? Такой прямой путь был бы предпочтительнее.
— В этом случае, вероятно, потребуется письмо за подписью товарища Брежнева, — ответил Рождественский.
— Да, так будет лучше всего, — тотчас же согласился министр иностранных дел. — Отличная мысль, товарищ полковник, — одобрительно добавил он.
Андропов кивнул.
— Хорошо. Письмо будет готово сегодня же. Андрей, Леонид Ильич сейчас у себя в кабинете?
— Да, Юрий. Я позвоню ему заранее и объясню, что нам нужно. Если хочешь, можно будет набросать черновик письма у меня в кабинете. Или ты предпочел бы сделать это здесь?
— Если не возражаешь, Андрей, — любезно ответил Андропов, — это письмо лучше подготовить нам. И надо будет отправить его в Софию дипкурьером завтра или, в крайнем случае, послезавтра.
— Юрий, будет лучше, если мы дадим нашим болгарским товарищам несколько дней на размышления. Хоть они и наши союзники, все-таки Болгария остается суверенным государством.
— Ты совершенно прав, Андрей.
Каждая страна в мире обладает своей бюрократической машиной, единственное назначение которой состоит в том, чтобы ставить препоны на пути решения важных вопросов.
— И еще нам бы не хотелось рассказывать всему свету о том, что наш резидент встречается по какому-то в высшей степени важному делу с главой государства, — добавил министр иностранных дел, преподав председателю КГБ небольшой урок основ конспирации, что не укрылось от Рождественского.
