Ракеты «феникс» промчались в воздухе со скоростью, в пять раз превышающей звуковую, и меньше чем за минуту достигли целей. Один советский пилот так и не увидел летящую к нему ракету, и его истребитель взорвался в небе, превратившись в сноп черно-красного пламени. Второй пилот оказался более внимательным и взял ручку на себя за секунду до попадания ракеты. Ему почти удалось спастись этим отчаянным маневром, но осколки взорвавшейся ракеты врезались в левое крыло истребителя. Пилот безуспешно старался сохранить управление машиной, камнем падавшей вниз.
Заправщики, следовавшие за истребителями, разделились – одна пара повернула на север, другая – на юг. Ведущий «томкэт» погнался за северной парой и сбил оба самолета оставшимися у него двумя «фениксами». Его ведомый, помчавшийся на юг, выпустил две ракеты – одна из них сбила русский заправщик, а вторая промахнулась, обманутая помехами «бэджера». «Томкэт» продолжал преследование, сблизился с заправщиком настолько, что видел его уже невооруженным глазом, и выпустил еще одну ракету. Она помчалась точно к цели и взорвалась всего в десяти футах от хвостового оперения. Раскаленные осколки впились в корпус самолета и вызвали детонацию паров топлива, еще оставшегося в баках. Советский заправщик исчез в оранжевой вспышке.
Американские истребители «ощупали» небо радиолокаторами," надеясь найти цели для оставшихся ракет. В сотне миль они обнаружили еще шесть «бэджеров», но эти заправщики уже получили предупреждение от головных самолетов и стремительно уходили на север. У «томкэтов» осталось слишком мало топлива для преследования. Они развернулись в сторону своего аэродрома и через час совершили посадку в Сторноуэе с почти сухими баками.
– Пять самолетов сбито и один поврежден, – сообщил командир эскадрильи Тоуленду. – Ваш план успешно осуществлен.
– На этот раз. – И тем не менее Тоуленд остался доволен. Военно-морские силы США только что провели первую наступательную операцию. Пора готовиться к следующей. Только что поступила дальнейшая информация о действиях «бэкфайеров». Они нанесли удар по конвою у Азорских островов, и в двух сотнях миль к югу от Исландии их поджидала пара «томкэтов», готовых перехватить советские бомбардировщики на обратном пути.
Стендаль, Германская Демократическая Республика
– Мы несем катастрофические потери, – заметил генерал, командующий советской фронтовой авиацией.
– Я передам солдатам мотострелковых частей, что вам приходится трудно, – ответил Алексеев холодно.
– Мы потеряли вдвое больше самолетов, чем предполагалось.
– Мы тоже! Но сухопутные войска по крайней мере сражаются. Я лично видел это. А вы послали в качестве воздушной поддержки четыре штурмовика! Всего четыре!
– Мне докладывали об этом сражении. Мы выделили для поддержки наступления целый авиаполк, больше двадцати машин. Воздушную поддержку обеспечивали и ваши ударные вертолеты. Истребители НАТО перехватывают наши самолеты в десяти километрах за линией фронта. Моим летчикам приходится вести бой лишь для того, чтобы пробиться к вашим танкам, а затем их сплошь и рядом сбивают свои же ракетчики!
– Объясните подробнее, – приказал главнокомандующий, который присутствовал при разговоре.
– Товарищ генерал, самолеты НАТО, ведущие радиолокационное наблюдение и руководство боем, слишком хорошо защищены. Своими радиолокаторами воздушного базирования они наводят истребители на наши самолеты, позволяя им тем самым запускать ракеты за пределами видимости. Когда наши летчики обнаруживают, что к ним приближаются вражеские ракеты, они вынуждены прибегать к маневрам уклонения, понимаете? Разве ваши танкисты стоят на месте, чтобы облегчить задачи противника? Так вот, часто происходит так, что наши истребители-бомбардировщики вынуждены сбрасывать бомбовый груз, чтобы им легче было уклоняться от вражеских ракет. Наконец, когда они достигают передовой, по ним часто ведут огонь свои же подразделения зенитных ракетных установок, у которых нет времени отличать свои самолеты от вражеских. – Это была старая проблема в вооруженных силах, причем не только советских.
– Значит, вы утверждаете, что авиация НАТО господствует в воздухе? – спросил Алексеев.
– Нет, у них нет воздушного превосходства, но его нет и у нас. Наши зенитные ракетные части не позволяют им господствовать в воздухе над передовой линией, а их истребители с помощью их ракет «земля-воздух», а также часто и наших, лишают нас этого превосходства. Таким образом, в небе над полем боя никто не имеет преимущества. – Там место только для мертвых, подумал про себя генерал ВВС.
Алексеев вспомнил, что он видел во время сражения за Бибен, и не мог не согласиться с такой оценкой.
– Необходимо улучшить наше взаимодействие, – сказал главнокомандующий театром военных действий. – Следующее массированное наступление должно получить необходимую поддержку с воздуха, даже если для этого понадобится собрать истребители всех частей фронта.
– Мы стараемся перебрасывать больше самолетов к передовой, прибегая к обманным маневрам. Вчера мы попытались отвлечь истребители НАТО в другую часть фронта и едва не добились успеха, если бы не допущенный промах. Такая ошибка больше не повторится.
– Наступление начнется к югу от Ганновера завтра в шесть утра. Мне нужно, чтобы двести самолетов обеспечили поддержку моим дивизиям на передовой.
– Они там будут, – заверил главнокомандующего генерал ВВС и ушел. Алексеев смотрел ему вслед.
– Как твое мнение, Павел Леонидович?
– Хорошее начало – если двести истребителей-бомбардировщиков действительно прибудут для поддержки нашего наступления.
– Но ведь у нас есть еще и вертолеты.
– Я видел, что происходит с вертолетами, когда они оказываются в районе, насыщенном зенитными ракетами. Мне было показалось, что удалось прорвать немецкие оборонительные порядки, и тут же зенитные ракеты и вражеские истребители уничтожили наши вертолеты. Они слишком уязвимы, когда осуществляют пуск своих противотанковых ракет. Мужество вертолетчиков не поддается описанию, но одного мужества недостаточно. Мы недооценили огневую мощь НАТО или, вернее, переоценили нашу способность нейтрализовать ее.
– С самого Начала войны мы ведем наступление на подготовленную оборону. Стоит нам вырваться на оперативный простор…
– Да. Прорвав оборону, мы бросим вперед подвижные части, наши потери резко сократятся и начнет сказываться перевес в танках, который на нашей стороне. Нам необходимо прорвать оборону. – Алексеев посмотрел на карту. Завтра на рассвете целая армия – четыре мотострелковые дивизии при поддержке танковой – устремится на оборонительные порядки НАТО. – Вот это место, по-видимому, самое благоприятное для нанесения удара. Я снова хочу выехать на передовую.
– Поступай, как считаешь нужным, Павел Леонидович. Только не рискуй понапрасну. Между прочим, доктора сообщили мне, что рана у тебя на руке от осколка снаряда. Ты заслужил боевую награду.
– Вот за это? – Алексеев посмотрел на забинтованную руку. – Мне приходилось страдать от более серьезных порезов при бритье. Боевая награда за такое ранение оскорбит наших солдат, принимающих участие в смертельных схватках.
