Штурманская группа, ведущая прокладку, нанесла на карту положение остальных американских подводных ракетоносцев. Макафферти с удовольствием заметил, что офицерам пришлось нелегко, хотя в их распоряжении имелось лучшее гидролокационное оборудование Америки. Если так трудно сделать это моим офицерам, подумал Макафферти, то русским придется еще хуже. Команда «Чикаго» чувствовала себя, по-видимому, отлично. Три дня в гавани и, соответственно, увольнения на берег восстановили хорошее настроение у матросов. Ящики пива, присланные норвежским шкипером, а также сообщение о том, что выпущенный ракетоносцем «гарпун» все-таки потопил корабль противника, сыграли тут немалую роль. Макафферти уже сообщил команде о предстоящей операции. Все спокойно выслушали его и даже отпустили пару шуток по поводу того, что возвращаются обратно домой – в Баренцево море.
– Вперед пошел «Бостон», шкипер, – сообщил командиру старпом. – Теперь нас тащат за собой.
Макафферти подошел к прокладочному столику и посмотрел на карту. Все выглядело хорошо, но он, тем не менее, тщательно проверил обстановку. Когда по одному курсу движется столько подводных лодок, опасность столкновения становится реальной. Старшина у штурвала перечислил субмарины, обогнавшие «Чикаго». Командир удовлетворенно кивнул.
– Две трети хода вперед, – приказал он. Рулевой отрепетовал команду и передвинул рычаг машинного телеграфа.
– Из машинного отделения подтверждают – две трети вперед.
– Отлично. Лево руля, десять градусов. Новый курс три-четыре-восемь.
«Чикаго» набрал скорость в пятнадцать узлов и занял свое место в хвосте процессии, стремительно двигающейся к арктическим льдам.
Глава 31 Демоны
Виргиния-Бич, штат Виргиния
– Лево на борт! – выкрикнул Моррис, указывая на белый пенный след торпеды.
– Право на борт, слушаюсь! – ответил рулевой, крутанул штурвал до упора направо, потом налево и затем выровнял корабль.
Моррис стоял на левом крыле мостика. Штиль, морская поверхность зеркально гладкая, и след торпеды отчетливо виден – она повторяла каждый поворот и каждый маневр фрегата. Моррис даже попытался дать задний ход, но ничего не вышло – торпеда будто придвинулась к кораблю боком, остановилась в воде и поднялась на поверхность. Она была белой, на носу виднелось что-то похожее на красную звезду…, и глаза, как у всех самонаводящихся торпед. Он приказал развить полный ход, но теперь торпеда преследовала фрегат, скользя по поверхности, словно летающая рыба, ясно видимая для всех, кто смотрел на нее, – однако видел торпеду один Моррис.
Она приближалась к «Фаррису» медленно и неумолимо, несмотря на все маневры фрегата. Пятьдесят футов, тридцать, десять…
– Где мой папа? – спросила маленькая девочка. – Я хочу папу!
– Что случилось, шкипер? – спросил старший помощник. Моррису это показалось очень странным, потому что у старпома не было головы…
Моррис резко сел в кровати. Он был мокрым от пота, и сердце билось как сумасшедшее. Электронные часы на тумбочке показывали 4.54. Эд встал и неуверенными шагами пошел в ванную, чтобы плеснуть в лицо холодной воды. Второй раз за одну ночь, подумал он. Этот кошмар преследовал его и во время возвращения в Бостон, отнимая драгоценные часы сна, такие необходимые для отдыха. Моррис пытался вспомнить, кричал ли он во сне.
Ты сделал все, что мог. Никто не винит тебя в случившемся, сказал он своему отражению в зеркале.
Но ведь ты капитан и несешь ответственность за жизнь своих людей, ответило отражение.
Моррис побывал у пяти семей и понял, что это выше его сил. Одно дело – разговаривать с женами и родителями. Они понимали. Их сыновья и мужья были моряками и потому подвергались опасности. Но четырехлетняя дочка наводчика 2-го класса Джеффа Эванса никак не могла понять, почему ее папа больше никогда не вернется домой. У старшины второй статьи не ахти какое жалованье, знал Моррис, и Эвансу пришлось потратить уйму сил, чтобы его маленький домик выглядел таким опрятным. У него были золотые руки, вспомнил капитан, у этого молодого парня. Стены дома были свежевыкрашенными, заменены панели внутри. Семья жила здесь всего семь месяцев, и Моррис не мог понять, как старшине удалось найти время, чтобы сделать все это. Он, конечно, занимался работой сам, потому что не мог позволить себе нанять рабочих. Комната маленькой Джинни являла собой наглядное доказательство отцовской любви. Куклы со всего света стояли на тщательно оструганных полках. Как только Моррис увидел комнату девочки, он понял, что должен уехать, чувствуя приближающееся отчаяние. Капитан боялся расплакаться, а какой-то абсурдный кодекс поведения морского офицера не позволял проявлять чувства перед посторонними. Поэтому он сел в машину и поехал домой, спрятав в бумажник список погибших членов команды. Может, невероятная усталость, думал Моррис, позволит ему выспаться…
Но теперь он стоял перед зеркалом, глядя на мужчину с запавшими глазами, жалеющего, что сейчас рядом с ним нет жены…
Моррис прошел в кухню своего одноэтажного дома и принялся машинальными движениями готовить кофе. Утренняя газета уже лежала на ступеньках крыльца, и он начал читать отчеты о военных действиях, хотя и понимал, что все эти сообщения или неточны, или устарели. События развивались с такой быстротой, что репортеры не успевали за ними. Моррис прочитал рассказ свидетеля с безымянного эсминца о том, как русская ракета прорвалась через его противоракетную оборону. Какой-то «аналитик» авторитетно объяснял, что надводные корабли безнадежно устарели, неспособны противостоять массированным ракетным ударам, и спрашивал, куда делись хваленые американские авианосцы. Это, подумал Моррис, весьма разумный вопрос.
Он допил кофе и пошел в ванную, чтобы принять душ. Если он все равно не может уснуть, то бодрствовать можно с таким же успехом и на службе. В шкафу висел новенький мундир. Моррис надел его и через несколько минут пошел к машине. Когда он подъехал к военно-морской базе Норфолка, начало светать.
Спустя сорок минут Моррис уже был в одном из центров оперативного командования, где на картах были нанесены маршруты конвоев и предполагаемые позиции подводных лодок противника. На дальней стене висел большой планшет, где перечислялись силы, которыми располагали русские, а также обозначения и типы уничтоженных кораблей и самолетов противника. На другой стене, на таком же планшете, перечислялись потери. Если верить разведке, подумал Моррис, война на море пока идет на равных – но для русских это равносильно победе.
– Доброе утро, капитан, – послышался голос командующего надводными силами Атлантического флота. Вот еще один, не спящий по ночам, подумал Моррис. – Сегодня вы выглядите немного лучше.
Лучше? По сравнению с чем? – удивился Моррис.
– На этот раз у нас хорошие новости.
Северная Атлантика
Экипажи бомбардировщиков Б-52 нервничали, несмотря на мощный эскорт. В пяти тысячах футов выше летела целая эскадрилья истребителей «томкэт» F-14, прикрывающая бомбардировщики сверху. Они только что дозаправились от воздушных танкеров К-135. Сейчас пришла очередь второй эскадрильи. Солнце едва выглядывало из-за горизонта, а океан внизу был все еще погружен в темноту. 3.00 утра по местному времени – сейчас человеческий организм функционирует на нижнем пределе возможностей, а реакция крайне замедлена.
