Всему этому возможно лишь одно объяснение – этот Ватутин боится, что Филитов может действительно оказаться невиновным. Вот только непонятно почему, подумал Михаил Семенович, ведь этот чекистский ублюдок забрал кассету с пленкой из моей руки.
Филитов пытался разобраться в происходящих событиях, глядя на голую бетонную стену, но так и не сумел.
Однако если они надеются испугать его, то будут разочарованы. Филитов слишком часто обманывал смерть. Что-то в его сознании даже желало смерти. Тогда, может быть, он сможет встретить своих товарищей. Ведь он разговаривал с ними, правда? А вдруг они все еще… ну, если не живы, то хотя бы не совсем мертвы, а? Что такое смерть? Сейчас наступил такой момент в его жизни, что этот вопрос стал чисто философским. Разумеется, рано или поздно он узнает это. Ответ на этот вопрос не раз казался совсем близким, стоит лишь протянуть руку, но всегда ускользал от него…
Щелкнул открывающийся замок, и заскрипели ржавые петли двери.
– Почему вы не смажете их? Все металлические детали работают лучше, если их регулярно смазывать, – сказал он, вставая с койки.
Надзиратель молча жестом указал на выход из камеры – В коридоре стояли два молодых охранника, безбородые мальчишки лет по двадцать, подумал Михаил Семенович, с высокомерным выражением на лице, свойственным всем служащим КГБ. Сорок лет назад он мог бы стереть это высокомерие с их лиц, сказал себе Филитов. В конце концов, они безоружны, а он – кадровый офицер, сражался в бесчисленных боях и для него убивать людей так же естественно, как дышать. Эти парни – ненастоящие солдаты, он определил это с первого взгляда. Гордость и высокомерие – приятные чувства, но солдат должен всегда быть настороже…
Вдруг ответ именно в этом? – внезапно подумал Филитов. Ватутин обращается со мной осторожно, несмотря на то что знает…
Но почему?
* * *
– Что все это значит? – спросил Манкузо.
– Трудно ответить на этот вопрос. – отозвался Кларк, – Возможно, какой-нибудь кретин в Вашингтоне никак не может принять решение. Такое часто случается.
Две шифровки прибыли в течение последних двенадцати часов. В первой говорилось, что операция отменяется, и подводной лодке предлагалось немедленно выйти в открытое море, однако вторая шифровка приказывала «Далласу» оставаться в западной части Балтийского моря и ожидать дальнейших указаний.
– Не люблю, когда меня заставляют ждать.
– Это мало кому нравится, капитан.
– А вы как относитесь к этому? – спросил Манкузо.
Кларк выразительно пожал плечами.
– Трудность ожидания главным образом психологическая. Что-то вроде ожидания начала спортивного матча. Лучше всего не думать об этом, капитан. Я обучаю этому искусству – когда сам этим не занимаюсь.
– Часто?
– Не имею права отвечать на такой вопрос, но почти все операции все равно заканчиваются успешно.
– Почти все? А что происходит, когда они не…
– Тогда случаются по-настоящему волнующие события – для всех. – Кларк улыбнулся. – Особенно для меня. Я мог бы рассказать увлекательные истории, но не имею права. У вас тоже наверняка случалось нечто подобное,
– Раз или два. Жаль, что мы не можем говорить об этом, – жизнь становится скучнее, правда?
Они обменялись понимающими взглядами.
* * *
Райан ходил по магазинам в одиночку. Приближался день рождения его жены – он выпадал на то время, когда Джек будет в Москве, и потому нужно было купить подарки заранее. Лучше всего начинать с ювелирных магазинов. Кэти все еще носила золотое колье, которое Джек подарил ей несколько лет назад, и теперь он искал подходившие к нему серьги. Однако возникла трудность: он никак не мог припомнить точный рисунок… Тяжелая с похмелья голова, а также постоянное ожидание отнюдь не помогали ему в поисках. Что, если они не поддадутся на приманку?
– Привет, доктор Райан! – послышался знакомый голос. Джек удивленно обернулся.
– Я и не знал, что вам разрешено отъезжать так далеко от центра Вашингтона. – Акт II, сцена 1. Сейчас похмелье играло ему на руку.
– Разрешенный нам радиус проходит через середину универмага «Гарфинкельс», если внимательно посмотреть на карту, – пояснил Сергей Платонов. – Ищете подарок жене?
– Не сомневаюсь, что в моем досье, хранящемся у вас, содержится необходимая информация.
– Да, конечно. Ее день рождения. – Платонов взглянул на витрину. – Жаль, что я не могу позволить себе покупку таких дорогих подарков для своей жены.
– Если вы проявите соответствующее желание, наше управление смогло бы, по-видимому, пойти вам навстречу, Сергей Николаевич.
– Боюсь, что дома меня не поймут, – улыбнулся Платонов. – Эта проблема становится знакомой и вам, не так ли?
– Вы удивительно хорошо информированы, – пробормотал Джек.
– Такова моя работа. Кроме того, я проголодался. Может быть, вы согласитесь использовать часть своего состояния на покупку сандвича русскому дипломату?
Райан с профессиональной осторожностью оглянулся по сторонам.
– Нет, сегодня меня никто не сопровождает, – усмехнулся Платонов, – Мои коллеги… мои товарищи по работе заняты сегодня больше обычного, и я боюсь, что ваше ФБР не располагает достаточным количеством агентов для непрерывной слежки.
– КГБ, разумеется, не сталкивается с такой проблемой, – заметил Райан, когда они отошли от магазина.
– Вот тут вы можете ошибаться. Интересно, почему американцы так уверены в том, что наши спецслужбы отличаются от ваших?
– Если вы имеете в виду, что и ваши спецслужбы совершают столько же ошибок, эта мысль весьма утешительна. Как относительно «хот дог»?
– Если сосиска из кошерного мяса, – ответил Платонов и объяснил:
– Я не еврей, мне просто нравится вкус.
– Вы слишком долго живете в Америке, – попытался улыбнуться Джек.
– Но Вашингтон и его окрестности мне так нравятся.
Они вошли в кафе быстрого обслуживания, специализирующееся на пышках и кофе, но предлагающее и другие блюда. Обслуживание действительно оказалось на высоте, и они разместились за белым пластиковым столом, стоящим в середине широкого прохода. Отлично выбранное место, с одобрением подумал Джек. Посетители будут проходить совсем рядом и сумеют услышать только несколько случайных слов. Но он знал, что Платонов – настоящий профессионал.
– Я слышал, что вы столкнулись с определенными юридическими трудностями. Очень жаль. – Платонов произнес фразу с широкой улыбкой на лице. Со стороны могло показаться, что они беседуют о самых рядовых вещах, подумал Райан. И тут же пришел к выводу, что его русский коллега получает немалое удовольствие от разговора.
– Вы и впрямь поверили тому, что сказал прошлым вечером этот гомик? Знаете, Сергей Николаевич, я иногда восхищаюсь Россией – тем, как там…
