– Всегда можно принять меры, – посоветовал Платонов.
– Месть? Я думал об этом. Хотел обратиться в газеты, но «Вашингтон пост» намеревается опубликовать статью относительно расследования, проводимого Комиссией по ценным бумагам и биржевым операциям. Кто-то в Конгрессе настраивает всех против меня. Думаю, это Трент. Наверняка это он натравил вчера на меня репортера, подонок. Если я попытаюсь рассказать правду, кто меня послушает? Боже, Сергей, даже сейчас, сидя и разговаривая с тобой, я очень рискую.
– Почему?
– А как ты думаешь – почему? – Райан позволил себе улыбнуться, но улыбка тут же исчезла с его лица. – Я не пойду в тюрьму, Лучше уж умереть, чем быть опозоренным. Черт побери, я рисковал жизнью, когда этого требовали обстоятельства. Ты знаком с некоторыми из них, но ничего не знаешь об одном. Представляешь, я рисковал жизнью за свою страну, а они хотят отправить меня в тюрьму!
– Может быть, мы сумеем помочь.
Наконец– то, подумал с облегчением Райан.
– Как? Предоставите мне политическое убежище? Хватит шутить! Ты действительно считаешь, что я смогу жить в вашем рабоче-крестьянском раю?
– Нет, но если нас заинтересовать, мы могли бы изменить создавшуюся ситуацию. На суде будут выступать свидетели. С ними могут произойти несчастные случаи…
– Не говори чепухи! – Райан наклонился вперед, – Мы не занимаемся мокрыми делами в вашей стране, а вы – в нашей.
– У всего есть своя цена. Уж ты-то должен знать это лучше меня. – Платонов улыбнулся. – Например, «провал», о котором упомянул вчера мистер Трент. О чем может идти речь?
– Откуда я знаю, на кого ты работаешь? – нервно спросил Райан.
– Что? – Платонов был явно удивлен. Джек заметил это, несмотря на головную боль.
– Ты хочешь, чтобы я заинтересовал вас? Учти, Сергей, я рискую жизнью. И не думай, что это так просто лишь потому, что мне один раз уже угрожала смертельная опасность. У нас есть агент в Московском центре. Занимает очень высокий пост. А теперь твоя очередь – что получу я в обмен на его имя?
– Свободу, – ответил Платонов без колебаний. – Если он действительно такой большой человек, мы пойдем на что угодно. – В течение целой минуты царила тишина. Они смотрели друг на друга, словно во время игры в карты, словно ставкой было все, чем они располагали, – и у Райана, казалось, карты похуже. Платонов не отводил взгляда от глаз американца и с удовлетворением понял, что побеждает.
– В конце недели я вылетаю в Москву – если только эта история с биржей не попадет в газеты, потому что тогда мне конец. Так вот, то, что я тебе рассказал, приятель, не пойдет по обычным каналам. Единственный человек, в котором я уверен, – это сам Герасимов, он не принадлежит к тем, кого я подозреваю. Мои сведения поступают прямо к председателю КГБ, непосредственно на его имя, – в противном случае я ничего не скажу.
– А почему я должен поверить, что тебе известно имя агента? – Платонов давил на Райана, но осторожно.
Теперь настал черед Джека. Его козырная карта оказалась тузом. Он улыбнулся про себя.
– Имя агента мне неизвестно, но я знаком с поступающей от него информацией. После того как я сообщу вам содержание четырех донесений, присланных «Дирижером» – это его кодовая кличка, – ваши следователи сами справятся с остальным. Если твое донесение будет направлено по обычным каналам, я скорее всего буду убит до того, как поднимусь на борт самолета. Теперь ты понимаешь, какой высокий пост он занимает? Кроме того, откуда я знаю. что ты сдержишь слово?
– В разведывательном сообществе приходится держать данное тобой слово, – заверил его Платонов.
– Тогда передай своему председателю, что я хочу встретиться с ним. Пусть организует встречу. С глазу на глаз, и никаких фокусов.
– Встретиться с председателем КГБ? Председатель не…
– В таком случае я найму лучшего адвоката и пойду на риск попасть под суд. Я не собираюсь идти в тюрьму за государственную измену – такой вариант меня тоже не устраивает. Это мои условия, товарищ Платонов, – закончил Райан. – Счастливого пути.
Джек встал и направился к выходу. Платонов не последовал за ним и остался сидеть. Он оглянулся по сторонам, нашел своего охранника, и тот дал ему знак, что встреча прошла незамеченной.
Теперь Платонову нужно было принять решение. Следует ли верить Райану? «Кассиус» считал, что следует.
Он руководил действиями агента под кличкой «Кассиус» на протяжении трех лет. Информация, поступающая от Питера Хендерсона, всегда оказывалась достоверной. Русские воспользовались этой информацией, чтобы выследить и арестовать полковника Ракетных войск стратегического назначения, работавшего на ЦРУ, получали бесценные стратегические и политические сведения и даже имели доступ к совершенно секретной американской аналитической информации по «Красному Октябрю» в прошлом… нет, в позапрошлом году, да, конечно, в позапрошлом году, незадолго до того, как сенатор Доналдсон ушел в отставку. А теперь «Кассиус» работал в Центральном контрольно-ревизионном управлении и получал сведения сразу из двух источников: он имел прямой доступ к секретной информации, связанной с обороной страны, и сумел сохранить все политические связи в конгрессе. Некоторое время назад «Кассиус» сообщил им, что ведется расследование деятельности Райана на фондовой бирже. В то время это было всего лишь слухом, чего никто не воспринял всерьез. Американцы постоянно ведут расследования друг о друге. Это у них что-то вроде национального вида спорта. Затем Платонову снова сообщили о том же самом, далее последовал скандал Райана с Трентом. Неужели такое действительно возможно?…
Агент ЦРУ в высшем эшелоне КГБ, подумал Платонов. Разумеется, существовал принятый порядок передачи особо важных данных непосредственно председателю КГБ. В Комитете государственной безопасности были готовы ко всяким неожиданностям. Но после того как Платонов пошлет такую шифровку, она будет поставлена под особый контроль. Всего лишь намек на то, что у ЦРУ имеется агент среди самой верхушки КГБ…
Однако существовало еще одно соображение.
После того как доктор Райан проглотит наживку и вступит в контакт с КГБ, он будет навсегда принадлежать нам. Может быть, он не понимает, что одноразовый обмен информацией невозможен, надеется, что больше никогда… нет, более вероятно, что он находится в таком отчаянном положении, что даже не думает об этом. Какую же информацию мы сможем получить от него?
Специальный помощник заместителя директора ЦРУ по разведке! Почти вся разведывательная информация должна проходить через него! Завербовать столь ценного агента – такого не происходило со времен Филби, а это случилось больше пятидесяти лет назад!
Но достаточно ли это важно, чтобы нарушить правила? – задал себе вопрос Платонов, допивая кофе. На его памяти КГБ не нарушало существующего джентльменского соглашения между двумя спецслужбами – ни разу на территории США не было совершено ни единого акта насилия. Однако насколько прочны эти правила, когда в перспективе маячит такой сказочный приз? Что, если с одним американцем – или с двумя – произойдет автомобильная катастрофа или случится сердечный приступ? Это тоже должно быть одобрено председателем КГБ. Платонов представит свои соображения и поддержит подобные меры. Он не сомневался, что его действия получат одобрение.
