– Слушаюсь, девять-ноль футов.
Прежде чем субмарина сможет двигаться вперед, ей нужно подняться со дна. Манкузо следил за тем, как медленно менялся указатель глубины, в то время как чиф искусно выравнивал лодку.
– Глубина девять-ноль футов, сэр. Удерживать ее на этой глубине очень трудно.
– Машинное отделение, обороты машины для скорости в пять узлов. Рулевой, перо руля на пятнадцать градусов вправо, переходим на новый курс ноль-три-восемь.
– Руль вправо пятнадцать градусов, переходим на новый курс ноль-три-восемь, – репетовал рулевой. – Сэр, руль повернут вправо на пятнадцать градусов.
– Очень хорошо. – Манкузо следил но гирокомпасу, как курс лодки переходил на северо-восточный. Потребовалось пять минут, чтобы выйти из-цодо льда. Капитан отдал приказ подвсплыть на перископную глубину. Еще минута.
– Поднять перископ! – скомандовал капитан. Боцман повернул колесо управления, и капитан схватился ia ручки перископа, как только окуляр поднялся пал уровнем палубы. – Стоп!
Перископ остановился в футе от поверхности воды. Манкузо прильнул к окуляру, стараясь рассмотреть тени и, может быть, юл. но не увидел ничего.
– Еще два фута. – Сейчас он стоял на коленях. – Два фута еще и остановитесь.
Манкузо пользовался тонким боевым телескопом, а не более массивным поисковым. У поисковою телескопа было более широкое поле зрения и намного лучше освещенное поле обзора, но капитану не хотелось рисковать, поднимая его, поскольку он хорошо заметен на экране радиолокатора. Последние двенадцать часов внутри подводной лодки пользовались исключительно красным освещением. Пища при этом каралась какой-то странной, зато глаза приобретали способность видеть в темноте. Манкузо осмотрел горизонт. Кроме дрейфующего льда, на поверхности ничего не было видно.
– Все в порядке, – объявил он наконец. – Никого в поле видимости. Поднять мачту с электронными сенсорами. – Раздалось шипение гидравлики, и мачта ЭСМ поднялась над водой. Тонкая трость, сделанная из фибергласса, имела всего лишь полдюйма в голшину и была практически невидима на радиолокационном экране. – Опустить перископ.
– Обнаружил надводный радар, пеленг ноль-три-восемь. Сигнал очень слабый, – сообщил техник электронщик и назвал частоту и характеристику пульса.
– Ну, за работу, парни. – Манкузо поднял трубку телефона. – Готовы?
– Да. сэр, – швегил Кларк.
– Приступаем, Желаю удачи. – Капитан положил трубку и повернулся. – Всплываем на поверхность. Выть наготове для немедленного погружения.
На все потребовалось четыре минуты. Верхняя часть черной рубки – или «паруса», как называют ее подводники. – появилась на поверхности, своей узкой частью направленная на ближайшую советскую РЛС, чтобы максимально уменьшить вероятность обнаружения. Удерживать «Даллас» в таком положении было нелегко.
– Кларк, вперед!
– Слушаюсь.
Поскольку вся поверхность Финского залива покрыта дрейфующим льдом, подумал Манкузо, на экране этого радиолокатора будет только серая мешанина. Он не сводил глаз с указателя индикатора люка, изменившегося с " – ", что означало «люк закрыт и задраен» на "О" – «люк открыт».
Ящик Кларка находился теперь на платформе в нескольких футах ниже самой рубки. Кларк открыл люк и вылез на палубу. Затем он с помощью матроса извлек надувной плот. Находясь теперь один на крошечном мостике субмарины – пост управления в верхней части «паруса», – он положил плот поперек рубки и потянул за трос. Визг воздуха, врывающегося внутрь плота и надувающего его, наполнил, казалось, все вокруг, и Кларк поморщился от пронзительного шума. Как только резиновый плот был надут и стал тугим, он крикнул матросу, чтобы тот закрыл люк, и схватил телефонную трубку.
– У меня все готово. Люк задраен. Увидимся через пару часов.
– Хорошо, Желаю удачи, – снова повторил Манкузо.
Кларк, находившийся на вершине «паруса», забрался внутрь резинового плота. Субмарина погрузилась в воду, и плотик закачался на морской поверхности. Кларк включил электрический мотор. В подводной лодке нижний люк рубки на мгновение открылся, матрос проскользнул внутрь, затем вместе с капитаном задраил люк.
– Люки закрыты и задраены, лодка готова к погружению, – доложил чиф, когда последняя индикаторная лампочка изменилась с "О" на " – ".
– Ну все, – вздохнул Манкузо. – Мистер Гудмэн, принимайте командование, вы знаете, что делать.
– Принимаю командование, – ответил вахтенный офицер, и капитан направился в гидролокационный пост. Лейтенант Гудмэн тут же заставил лодку нырнуть ко дну.
Все как в старые добрые времена, подумал Манкузо, когда Джоунс был старшим гидролокаторщиком. Лодка замерла, вытянув носовые гидролокационные устройства в направлении, в котором двигался Кларк. Через минуту пришел Рамиус и остановился, чтобы посмотреть,
– Почему вы не захотели взглянуть в перископ? – спросил Манкузо,
– Тяжело смотреть на собственный дом и знать, что ты не можешь…
– Вот он! – постучал по экрану Джоунс. – Развивает скорость узлов в восемнадцать. Для подвесного мотора что-то очень тихо. Он у него электрический, верно?
– Да.
– . Надеюсь, батареи выдержат, шкипер.
– Я уже спросил. Аккумуляторные батареи с вращающимся литиевым анодом.
– Здорово! – хмыкнул Джоунс. Он щелчком выбил сигарету из пачки и предложил капитану, который снова на мгновение забыл, что бросил курить. Джоунс поднес огонь к сигарете, и на его лице появилось задумчивое выражение.
– Знаете, сэр, теперь я припоминаю, почему решил списаться на берег… – Его голос стих, а взгляд не отрывался от дисплея, на котором исчезал вдали гидролокационный след. В кормовом отсеке группа контроля за ведением огня вела непрерывные расчеты расстояния до мчащегося плотика – больше им нечего было делать. Джоунс вытянул шею и прислушался. «Даллас» затаился, в нем воцарилось полное молчание, а воздух наполнило напряжение, более ощутимое, чем табачный дым.
* * *
Кларк лежал в своей резиновой лодке плашмя. Лодка, сделанная из прорезиненного нейлона, была окрашена зелеными и серыми полосами и потому мало отличалась от поверхности моря. Сначала решили было нанести и белые пятна из-за льда, плавающего зимой в воде, но затем поняли, что судоходный канал поддерживается свободным ото льда и быстро двигающаяся белая точка на темной поверхности может привлечь к себе внимание. Больше всего беспокоил Кларка радар. «Парус» подводной лодки, может быть, и не обнаружат на фоне мешанины из снега, льда и воды, но если русские радиолокаторы способны обнаруживать быстро перемещающиеся цели, то простой компьютер, ведущий наблюдение за отраженными сигналами, может запросто замкнуться на предмете, двигающемся со скоростью двадцать миль в час. Сама резиновая лодка едва ли на фут выступала из воды, мотор возвышался еще на фут и был покрыт составом, поглощающим лучи радиолокатора. Кларк старался не поднимать голову выше верхней части мотора, и в который раз ему приходила в голову мысль, что полдюжины металлических предметов, украшающих его тело, могут оказаться достаточно большими, чтобы появиться на экране радара. Он понимал. что эти опасения вряд ли имеют под собой почву – даже при прохождении металлодетектора в аэропортах их не обнаруживали, – однако, попадая в одиночку в опасные ситуации, люди часто становятся мнительными. Впрочем, напомнил себе он, это лучше, чем быть глупым. Лишь интеллект позволяет понимать, насколько опасными являются подобные операции. После их завершения, после того, как дрожь покинет тело, выйдя из теплого душа, ты начинаешь купаться в лучах славы, думая о том, каким умным и храбрым проявил себя, но не сейчас. Сейчас это казалось слишком опасным, чтобы не сказать безумным – подумать только, согласиться на такое!
