— Да, конечно! Они поймут, что с нами надо считаться!
Уже не в первый раз Кортес подумал о том, что его главной задачей было побыстрее заработать побольше денег и скрыться... Может быть, дом в Испании... а может — занять место этого самовлюблённого клоуна. А ведь неплохая мысль...
Но не сейчас. Самодовольство Эскобедо потрясало, но в то же время он был умным человеком, способным на быстрые действия. Главным различием между ним и теми, кто руководил секретной полицией, где раньше служил Кортес, было то, что этот человек не боялся принимать решения и принимал их мгновенно. Здесь не было бюрократии, отсутствовали бесчисленные ряды столов, по которым передавались документы. За это он уважал эль хефе. По крайней мере, тот знал, как принимать решения. Может быть, когда-то и в КГБ знали это, даже в американских спецслужбах. Но все это в прошлом.
* * *
— Осталась неделя, — сообщил Риттер советнику по национальной безопасности.
— Приятно слышать, что дела продвигаются, — заметил адмирал. — И что тогда?
— Почему бы вам не сказать мне об этом? Это поможет разъяснить ситуацию, ответил заместитель директора ЦРУ, затем напомнил. — В конце концов, операция с самого начала была задумана вами.
— — Верно, я убедил в её целесообразности директора ФБР Джейкобса. — Каттер улыбнулся собственной находчивости. — Когда мы будем полностью готовы к началу операции — останется только нажать кнопку, так сказать, — Джейкобс полетит туда для встречи с их министром юстиции. Посол считает, что колумбийцы практически согласятся на что угодно. Они находятся в ещё более отчаянном положении, чем мы, и...
— Вы не сообщили...
— Нет, Боб, послу ничего не известно. О'кей? — Я вовсе не такой идиот, за какого ты меня принимаешь, мог прочитать в его глазах представитель Центрального разведывательного управления. — Если Джейкобс сумеет убедить его, мы тут же высадим наши группы, сбросим воздушный десант. Только мне хотелось бы внести одно изменение.
— Какое именно?
— Это касается авиационной части операции. В вашем докладе говорится, что в результате тренировочных операций по слежению мы уже обнаруживаем цели.
— Это верно, — признался Риттер. — Две или три каждую неделю.
— Необходимые средства для этого уже развёрнуты. Почему бы не приступить к перехвату? Мне кажется, что это даже поможет опознать районы, куда мы решим высадить наши диверсионные группы, а также получить более подробные разведывательные данные и тому подобное.
— Я предпочёл бы подождать, — осторожно заметил Риттер.
— Почему? Если нам удастся обнаружить те районы, которые используются чаще других, это поможет сократить перемещение групп по местности. Ведь именно в этом наибольший оперативный риск, не так ли? А так мы сумеем получить сведения, которые облегчат осуществление всего оперативного плана.
С Каттером трудно иметь дело, подумал Риттер, этот сукин сын достаточно хорошо разбирается в операциях, чтобы наломать дров. Что ещё хуже, он обладает властью и способен добиться своего, к тому же помнит о недавних успехах, которых так не хватало оперативному управлению ЦРУ. Как это он сказал несколько месяцев назад? За последнюю пару лет лучшие операции ЦРУ фактически вышли из управления Грира... Тут он имел в виду Джека Райана — стремительно восходящую звезду адмирала Грира и судя по тому, как сейчас вырисовывается ситуация, возможного нового заместителя директора по разведывательной работе. Это уже плохо. Риттеру искренне нравился адмирал Грир, его коллега по руководству ЦРУ, а вот к Райану, успевшему быстро зарекомендовать себя, Риттер относился с меньшей симпатией. И тем не менее это верно — две самые успешные операции ЦРУ за последние годы были задуманы не в том управлении, которому следовало это сделать, так что наступило время для оперативного управления подтвердить свою ведущую роль. Интересно, подумал Риттер, неужели Каттер намеренно пользуется успехами Райана, чтобы заставить его перейти к активным действиям? Вряд ли, решил он. Каттер ещё не столь опытен в политических схватках. Впрочем, он быстро научится.
— Начинать слишком рано — классическая ошибка в полевых операциях, — неуверенно заметил заместитель директора.
— Но мы-то начинаем не слишком рано. По сути дела у нас две отдельные операции, не так ли? — спросил Каттер. — Авиационная часть может действовать независимо от наземной. Я готов признать, что это сделает её менее эффективной, но обе части всё-таки могут функционировать раздельно. Разве это не позволяет нам проверить осуществимость той части плана, которая представляется более лёгкой, прежде чем приступить к более опасной? Ведь при этом мы продемонстрируем колумбийцам серьёзность наших намерений.
Слишком рано, твердил Риттеру внутренний голос, но на лице его отразилась нерешительность.
— Вы что, хотите, чтобы я обратился за окончательным решением к президенту? — спросил Каттер.
— Где он сегодня — в Калифорнии?
— Предвыборная поездка. Мне не хотелось бы беспокоить его по этому вопросу, но...
Создалась странная ситуация, подумал Риттер. Он недооценил Каттера, тогда как советник по национальной безопасности явно переоценил себя самого.
— Хорошо, вы правы. Операция «Орлиный глаз» начнётся послезавтра. Это время мне понадобится для того, чтобы оповестить всех участников и привести их в готовность.
— А «Речной пароход»?
— Ещё одна неделя для подготовки групп, затем четыре дня на переброску в Панаму и встречу с воздушной поддержкой, проверку систем связи и тому подобное.
Каттер усмехнулся и протянул руку за чашкой кофе. Теперь следует пригладить взъерошенные перья, подумал он.
— Господи, как приятно работать с настоящим профессионалом. Да вы взгляните на светлую сторону вещей, Боб. У нас будет целых две недели для допроса тех, кто попадает в нашу воздушную сеть, а диверсионные группы получат намного лучшее представление о том, где больше всего необходимо их присутствие.
Ты уже одержал верх, сукин ты сын, промелькнуло в голове Риттера. Неужели обязательно втирать соль в рану? Каким был бы исход спора, если бы Риттер не поддался нажиму советника по национальной безопасности? Что сказал бы президент? Положение Риттера было уязвимым. Он постоянно ворчал среди сотрудников спецслужб, что ЦРУ не провело ни одной серьёзной полевой операции за... пятнадцать дет? Все зависело от того, что называть «серьёзной», правда?
Теперь ему дали такую возможность, и оказалось, что интересная тема разговора за чашкой кофе во время заседаний высокопоставленных правительственных чиновников превратилась в ловушку для него самого. Полевые операции такого рода всегда связаны с немалым риском. Они опасны для тех, кто в них участвует.
Опасны для отдавших приказ. И, наконец, опасны для проводящего их правительства. Он не раз говорил об этом Каттеру, но советник по национальной безопасности, подобно многим другим, был загипнотизирован романтическим ореолом полевых операций. Разведчики называли это синдромом «Операция невозможна» — по названию знаменитого телевизионного сериала. Даже профессионалы могут спутать телевизионную драму с действительностью, а правительственные чиновники склонны слышать лишь то, что им хочется, и не обращать внимания на неприятные для них стороны. Правда, предупреждать об опасности Риттеру было поздновато. В конце концов, именно он в течение нескольких лет утверждал, что такая операция возможна и даже может оказать полезное воздействие на международную политику, и часто повторял, что его управление все ещё знало, как её провести. То обстоятельство, что ему пришлось набирать оперативников в армии и ВВС, осталось незамеченным. Было время, когда ЦРУ могло воспользоваться своими собственными ВВС и собственной армией... а если эта операция окажется успешной, такие времена могут и вернуться. В этом нуждалось и ЦРУ, и страна, думал Риттер. Так что открывается возможность осуществить желаемое. Если для этого надо прибегнуть к союзу с такими политическими деятелями, как Каттер, держащими в руках власть, он готов заплатить эту цену, хотя опасно доверять дилетантам.
