– Если поляки согласятся. Непохоже, чтобы близость русских их особенно беспокоила.
– Их больше беспокоит близость немцев, а?
– Совершенно верно, и у них есть повод для беспокойства.
– Когда наконец Европа поймёт, что мир утвердился всерьёз и навсегда? – обратился к потолку Райан.
– Там множество исторических прецедентов, причём некоторые совсем недавние. Они не могут пока забыть этого, господин президент. И многие прецеденты свидетельствуют о противоположном.
– О'кей, я лично скажу польскому президенту, что он может положиться на нас в отношении Германии. Мы будет держать немцев под контролем, и если они переступят линию – ну что ж, мы заберём обратно собственность, принадлежащую «Крайслеру». – Райан отпил кофе из своей чашки и посмотрел на часы. – Что-нибудь ещё?
– На сегодня у меня все.
Президент поднял голову и лукаво посмотрел на своего советника по безопасности.
– Передай Мэри-Пэт, что, если она снова захочет ознакомить меня с материалами «Славки», пусть присылает их вместе с фотографиями.
– Обязательно, сэр, – засмеялся Гудли.
Райан снова взял документы брифинга и прочитал их, на этот раз медленнее, отпивая кофе из чашки, иногда фыркая или ворча. Его жизнь была намного проще, когда он сам готовил подобные документы, чем теперь, когда их готовили для него. Почему произошло такое? Разве не должно быть наоборот? Раньше он должен был найти ответы и заранее предугадывать возможные вопросы, но теперь этим занимались другие, готовя документы для него… все стало труднее. Это не имело смысла, чёрт возьми! Может быть, решил он, потому, что после него поток информации останавливался. Ему необходимо принимать решения, так что, какими бы ни были другие решения и анализы, принятые на более низком уровне, этот процесс поступал в одно место и останавливался. Это походило на управление автомобилем: кто-то ещё может сказать ему, что нужно повернуть направо за угол, но именно он сидел за рулём, и ему приходилось осуществлять поворот. Если кто-то столкнётся с его машиной, вся вина падёт на него. На мгновение Джек подумал: а не было бы лучше, если бы он занимал место на один или два этажа ниже, мог вести аналитическую работу и давать рекомендации с уверенностью… зная при этом, что кому-то другому всегда поставят в заслугу правильное решение и на кого-то другого падёт вина за принятие ошибочного решения? В этой защите от возможных последствий таилась гарантия безопасности и надёжности. И тут же Райан напомнил себе, что это голос трусости. Если в Вашингтоне есть человек, способный принимать решения лучше его, он ещё не встретился с ним, и если это подало свой голос высокомерие, пусть так и будет.
«Но всё-таки должен быть кто-то лучше меня», – подумал Джек, когда стрелка часов приблизилась к первой встрече сегодняшнего дня, и не его вина, что пока такого не нашлось. Он прочитал расписание приёма посетителей. Весь день представлял собой политическое дерьмо… за исключением того, что это было не совсем так. Все, что он делал в своём кабинете, так или иначе оказывало влияние на жизнь американских граждан и потому было важным как для него, так и для них. Но кто решил сделать его отцом нации? По какой причине, чёрт возьми, его сделали таким умным? Люди за его спиной, как думал о них Райан, за очень толстыми стёклами окон Овального кабинета, все ожидали, что он будет поступать правильно и принимать правильные решения. Сидя за обеденным столом или играя в карты на минимальные ставки, они будут ворчать, жаловаться и стонать относительно принятых им решений, которые им не понравились, словно сами поступили бы по-другому – это легко говорить где-то там, вдалеке. Здесь же все было иначе. Таким образом, Райану приходилось задумываться над каждым, самым незначительным решением, обдумывать даже меню школьных ланчей – а вот это было чертовски трудно. Если давать детям то, что им нравится, врачи-диетологи начнут жаловаться, говоря, что детям лучше есть полезные веточки и ягоды, укрепляющие здоровье, однако почти все родители выберут скорее всего гамбургеры и жареный картофель, потому что детям это нравится, и они будут есть эту пищу. А вот даже самая здоровая пища, не съеденная детьми, принесёт им мало пользы. Пару раз он обсуждал этот вопрос с Кэти, но мог вообще-то обойтись и без такого обсуждения. Она позволяла их собственным детям есть пиццу всякий раз, когда они хотели этого, утверждая, что в ней много белка и что детский обмен веществ такой, что им можно есть практически что угодно и это не причинит им вреда. Но стоило загнать её в угол, и Кэти признавалась, что многие коллеги-профессора в «Джонсе Хопкинсе» не разделяют её мнения. Таким образом, как должен поступить Джек Райан, президент Соединённых Штатов, доктор философии в истории, бакалавр искусств в экономике и даже дипломированный аудитор (Райан не мог, хоть убей, вспомнить, когда он сдал этот экзамен), если эксперты – включая собственную жену – не могут прийти к единому мнению? Он фыркнул, в этот момент звонок у него на столе звякнул, и миссис Самтер объявила, что первый посетитель прибыл и ожидает приёма. Джеку уже хотелось попросить сигарету у секретарши, но он не мог сделать этого до перерыва, потому что только миссис Самтер и ещё несколько его личных телохранителей входили в число тех, кто знал, что президент Соединённых Штатов иногда предаётся этому пороку.
Господи, – подумал он, поступая так очень часто в начале рабочего дня, – ну почему я оказался здесь? Затем он встал и повернулся к двери, заставив себя изобразить радостную президентскую улыбку и пытаясь вспомнить, кто, чёрт возьми, войдёт сейчас в кабинет для обсуждения субсидий фермерам в Южной Дакоте.
* * *
Рейс, как обычно, отправлялся из Хитроу. На этот раз они летели на «Боинге-737», потому что до Москвы было не так уж далеко. Солдаты «Радуги» заполнили весь салон первого класса. Это придётся по вкусу обслуживающему персоналу, хотя они ещё не знали этого, потому что пассажиры будут удивительно вежливыми и нетребовательными. Чавез сидел рядом со своим тестем, глядя на экран, на котором демонстрировались правила безопасности. Оба знали, разумеется, что, если авиалайнер врежется в землю со скоростью четыреста узлов, им ничуть не поможет то, что они знают, где находится ближайший запасной выход. Но такое случалось так редко, что можно не обращать внимания на инструктаж. Динг выдернул журнал из кармана кресла, находящегося перед ним, и принялся листать страницы, в надежде обнаружить там что-нибудь интересное. Он уже купил все полезные предметы, перечисленные в каталоге журнала, в «летающем магазине», к насмешливому изумлению жены.
– Ну, маленький парень ходит ещё лучше? – спросил Кларк.
– Ты знаешь, он настолько старается ходить, что это кажется забавным. У него на лице появляется такая широкая улыбка всякий раз, когда ему удаётся пройти от телевизора до кофейного столика, что создаётся впечатление, будто он победил в марафонском беге, получил большую золотую медаль и заслужил поцелуй мисс Америки по пути в Диснейленд.
– Большие достижения слагаются из множества маленьких шажков, Доминго, – заметил Кларк как раз в тот момент, когда авиалайнер сорвался с места и начал набирать скорость для взлёта. – Кроме того, когда ты маленький, горизонт кажется намного ближе.
