– Совсем неплохо. – Молодой человек постарался произнести это небрежно, чтобы не выдать своего восхищения. – Все в рамках закона?
– Это зависит от того, с каким юристом обсуждать вопрос, но вообще-то ни один американский прокурор не станет раздувать из этой деятельности грандиозного процесса, а сами мы ведём работы крайне осторожно. Мы здесь не любим жадности. Мы могли превратить это место в самое доходное заведение со времён незабвенного Понци
[28]
, но тогда на нас обратили бы внимание. И потому мы сидим тише воды ниже травы. Наших доходов вполне хватает для обеспечения и маскировки операций и содержания армии в полной боевой готовности. – Белл не стал специально пояснять, что они также держали под контролем состояние финансовых средств своих работников и сделки, которые те совершали, если такое случалось. Большинство этим не занималось, но некоторые вкладывали свои деньги в те или иные предприятия и получали доход помимо Кампуса. Впрочем, и эти старались соблюдать скромность. – Вам придётся сообщить нам номера счётов и коды – все, что относится к вашим личным финансам, и компьютеры будут держать их под наблюдением.
– Папа открыл мне трастовый счёт, но им управляет бухгалтерская фирма в Нью-Йорке. Того, что я получаю, вполне хватает на мороженое, но доступа к основному капиталу у меня нет. С тем, что я зарабатываю сам, я могу поступать по своему усмотрению. Могу, например, отправить бухгалтерам. Они вложат эти деньги, куда следует, и будут ежеквартально посылать мне извещения о положении дел. А когда мне стукнет тридцать, можно будет играть с деньгами без присмотра. – Эта граница оставалась ещё настолько далеко, что Джек-младший мог интересоваться тем, что лежит за нею, из одного лишь бескорыстного любопытства.
– Нам все это известно, – заверил его Белл. – И дело здесь вовсе не в отсутствии доверия. Мы всего лишь хотим удостовериться, что наши сотрудники не обладают привычками к азартным играм.
«Вероятно, правила азартных игр создавали наилучшие математики всех времён и народов», – подумал он. Благодаря их усилиям у рядового обывателя возникало иллюзорное ощущение наличия у него шанса обмануть фортуну. В человеческом разуме всегда пребывал самый опасный из всех наркотиков. Его ещё назвали «эго».
– Значит, мне придётся начать с «белой» стороны дома? Отслеживать колебания валютных курсов и все такое? – спросил Джек.
Белл кивнул.
– Совершенно верно. Сначала вам необходимо овладеть языком.
– Что ж, справедливо. – Его отец начинал куда скромнее – младшим клерком в «Меррилл Линч»
[29]
, занимавшимся «холодным прозваниванием» клиентов. Такая работа, вероятно, не слишком благотворно сказывалась на состоянии эго, зато была хороша для души. Отец частенько читал ему самые настоящие лекции о добродетели терпения. Он говорил: обрести её стоит изрядной боли в заднице, даже после того, как ты вроде бы научился всему, что нужно. Но игра имела свои правила – даже в этом месте. Особенно в этом месте, поправил себя Джек. И спросил себя, что могло случиться с теми людьми из Кампуса, которые заходили за грань. Вероятно, ничего хорошего.
* * *
– Отличное вино, – заметил Доминик. – Для правительственного учреждения винный погреб здесь очень даже неплох. – На этикетке было напечатано «1962» – задолго до их с братом рождения... Да что там, в тот год их мама даже и не думала о том, что будет в старших классах ходить в школу Господа Милосердного, расположенную через несколько кварталов от дедушкиного дома на бульваре Лох-Рейвен в Балтиморе... это было так же давно, как ледниковый период. Но Балтимор находится чертовски далеко от Сиэтла, где они выросли. – Сколько лет этому поместью? – спросил он у Александера.
– Поместью? Оно появилось задолго до Гражданской войны. Дом построили аж в семнадцатом веке. В 1882 году он сгорел дотла и был отстроен заново. А правительство приобрело его перед самым избранием Никсона. Хозяин, Дж. Дональд Гамильтон, был ветераном БСС
[30]
, работал вместе с Донованом и его бандой. Ему заплатили хорошую цену, он переехал в Нью-Мексико и умер там в 1986 году, если не ошибаюсь, девяноста четырех лет от роду. Говорят, что в своё время он был на первых ролях, много чего сделал во время Первой мировой войны, а потом здорово помогал Дикому Биллу бороться против нацистов. В общем, он из тех парней, которым лучше не переходить дорогу без крайней необходимости. В его библиотеке немало хороших картин. И он действительно знал толк в винах. Это, например, из Тосканы.
– Отлично идёт с телятиной, – заметил Брайан. Еду готовил он.
– С такой телятиной пойдёт все, что угодно, – ответил Александер. – Неужели этому тоже учат в морской пехоте?
– Нет, мы научились у папы. Он готовит гораздо лучше мамы, – объяснил Доминик. – Знаете, старинные сельские блюда. А дедуля – вот, старый сукин сын! – он до сих пор ого-го как может. Сколько ему, Альдо, восемьдесят два?
– Исполнилось в прошлом месяце, – подтвердил Брайан. – Действительно, смешной старикан: объездил весь мир, прежде чем добрался до Сиэтла, а потом шестьдесят лет носу не высовывал из города.
– Из них последние сорок прожил в одном и том же доме, – добавил Доминик, – за квартал от ресторана.
– Вы готовили телятину по его рецепту?
– Готовы пари держать на что угодно, да? Не советую, проиграете. Наша семья происходит из Флоренции. Я побывал там пару лет назад, на плавучем госпитале, который заходил в Неаполь с визитом доброй воли. Двоюродный брат деда держит ресторан на берегу реки, неподалёку от Понте-Веккио. Когда они узнали, кто я такой, они прямо озверели и принялись меня закармливать. Знаете, как любят итальянцы морских пехотинцев?!
– Носил бы полевую форму, Альдо, тебя любили бы ещё больше, – сказал Доминик.
– А может быть, Энцо, все дело как раз было в том, что парадка подчёркивала красоту моей мужественной фигуры? Об этом ты не подумал? – отозвался капитан Карузо.
– О, уж это точно, – согласился специальный агент Карузо и положил в рот очередной кусочек телятины по-французски. – С нами за столом сидит очередной Рокки.
– Вы, парни, всегда так общаетесь между собой? – спросил Александер.
– Только когда бываем пьяными, – улыбнулся Доминик. Его брат весело рассмеялся.
– Энцо вообще-то не находит в спиртном никакого вкуса. Зато мы, морские пехотинцы, отлично разбираемся в винах.
