– Агентство национальной безопасности сможет взломать защиту, если подключит машину к одному из своих суперкомпьютеров и примерно с неделю будет перебирать варианты. При наличии времени они смогут взломать, пожалуй, что угодно. С большинством коммерческих систем они уже разобрались. У них есть договорённости с большинством программистов, – пояснил он. – И те время от времени подбрасывают им мячик... в обмен на кое-какие алгоритмы, разработанные в АНБ. Способны на это и некоторые другие страны, но такое дело требует больших предварительных наработок в области криптологии. Из частных лиц и неправительственных организаций такими ресурсами и временем располагают очень немногие. Коммерческая программа может затруднить расшифровку не так уж сильно, особенно если у вас имеется её исходный код. Именно поэтому наши противники стараются обмениваться информацией при личных встречах или используют кодовые слова и выражения, а не шифры. Но поскольку это очень затягивает во времени передачу сведений, они то и дело отказываются от этого правила. Так что, когда они передают что-то срочное, нам частенько удаётся расшифровать их послания.
– А сколько вообще сообщений циркулирует по Сети? – спросил Доминик.
Александер тяжело вздохнул.
– В этом и заключается главная проблема. Их многие миллиарды, и программы, позволяющие просеивать эту массу, все же недостаточно хороши. И, вероятно, такими останутся навсегда. Труднее всего идентифицировать сетевой адрес назначения и подключиться к нему. Для этого нужно время, но плохие парни в большинстве своём достаточно ленивы и не соблюдают всех правил конспирации при входе в систему. К тому же они не всегда помнят обо всех требованиях конспирации – ведь у каждого из них по нескольку легенд, нисколько не схожих между собой. Эти парни, к счастью, не супермены, и у них в головах нет имплантированных микрочипов. Так что, когда нам удаётся влезть в компьютер, принадлежащий кому-то из плохих парней, мы первым делом скачиваем его почтовую адресную книгу. Это занятие больше всего похоже на промывку золота. Они ведь могут передавать такую тарабарщину, что Форт-Мид, потратив несколько часов, а то и дней, обнаруживает нечто, не имеющее никакого видимого смысла. Например, кто-то из профи использовал имена из рижской телефонной книги. При таком шифровании мы получаем тарабарщину на любом языке, но на латышском... Нет, самая большая проблема – это нехватка лингвистов. У нас слишком мало переводчиков с арабского. Большинство из них работает в Монтерее и других университетах. Хотя немало арабов – студентов колледжей сейчас взято на полноценную работу. Но не в Кампус. Нам повезло в том, что мы получаем готовые переводы из Агентства национальной безопасности. Поэтому нам не требуется слишком много лингвистов.
– Выходит, мы здесь не для того, чтобы собирать разведывательные данные, так, что ли? – спросил Брайан. Доминику это было ясно уже давно.
– Нет. Если вам удастся что-то выведать... Прекрасно, мы сможем найти применение любым данным, но наша работа – контрразведка, а не разведка.
– Что ж, вот мы и вернулись к изначальному вопросу, – заметил Доминик. – В чём, чёрт возьми, будет заключаться наша миссия?
– А что вы сами думаете? – ответил вопросом на вопрос Александер.
– Я думаю, это нечто такое, что сильно расстроило бы мистера Гувера.
– Вы правы. Он был гнусный сукин сын, но очень строго относился к видимости соблюдения гражданских прав. Мы в Кампусе не полностью согласны с ним в этом вопросе.
– Валяйте дальше, – потребовал Брайан.
– Наша работа заключается в том, чтобы действовать на основе разведывательной информации. Осуществлять силовые акции.
– Разве это не то же самое, что «акт исполнительной власти?»
– Только в кино, – ответил Александер.
– Почему выбрали именно нас? – спросил Доминик.
– Видите ли, суть дела в том, что ЦРУ – это правительственная организация. Там полным-полно вождей и слишком мало рядовых индейцев. Как по-вашему, много ли правительственных агентств решатся предлагать своим людям добровольно совать головы в петлю? Даже если дело пройдёт успешно, адвокаты и бухгалтеры все равно защиплют вас до смерти, словно стадо гусей. Поэтому, если требуется освободить кого-то от земной юдоли, разрешение приходится получать с самого верха через огромное количество инстанций. Постепенно – ладно, не так уж постепенно – получилось так, что принимать такие решения стал Большой босс из Западного крыла. А ведь далеко не каждый президент согласится оставить в своём личном архиве листок бумаги, который может быть обнаружен каким-нибудь прытким историком и выставлен на всеобщее обозрение. Вот нам и пришлось организовать дело так, чтобы избежать лишних неприятностей.
– На свете не так уж много проблем, которые нельзя было бы разрешить при помощи одной-единственной пули сорок пятого калибра, выпущенной в нужное время в нужную мишень, – заметил Брайан, как и подобает хорошему морскому пехотинцу.
Пит снова кивнул:
– Правильно.
– Значит, речь идёт о политических убийствах? Это может оказаться опасным занятием, – произнёс Доминик.
– Нет, они вызывают слишком уж сильный политический резонанс. Такие вещи случаются крайне редко – не каждое столетие. Однако на свете и кроме политиков существуют такие люди, которым было бы полезно поскорее встретиться с богом. И иногда оказывается так, что с нашей стороны было бы очень практично устроить, не откладывая, это свидание.
– Проклятье! – Это сказал Доминик.
– Подожди минуточку. Кто санкционирует такие вещи? – спросил майор Карузо.
– Мы.
– Не президент?
Инструктор покачал головой:
– Нет. Я ведь уже сказал, что президентов, у которых хватит духу подписать такой приказ, найдётся очень немного. Они слишком уж тревожатся по поводу того, что скажут газетчики.
– А как же быть с законом? – Специальный агент Карузо не мог не задать такого вопроса.
– Закон – между прочим, это незабываемое определение я услышал от одного из вас, – состоит в том, что, прежде чем пнуть тигра по заднице, следует подумать о его зубах. Вы, парни, и будете тигриными зубами.
– Только мы? – задумчиво спросил Брайан.
– Нет, не только вы, но о том, кто ещё будет этим заниматься и сколько их, вам лучше не знать.
– Дерьмо... – Брайан откинулся на спинку стула.
– Кто организовал это место? Я имею в виду Кампус?
– Кто-то важный. У Кампуса не слишком твёрдая почва для существования. И Кампус не имеет никакого отношения к правительству. Абсолютно никакого, – подчеркнул Александер.
– Получается, что мы будем стрелять в людей чуть ли не по собственной инициативе?
– Стрельбы будет не так уж много. У нас есть другие методы. По всей видимости, вам почти не придётся пользоваться огнестрельным оружием. С ним слишком уж трудно путешествовать: аэропорты и все такое.
