* * *
– Ты хочешь, чтобы мы ничего не предпринимали? – с раздражением спросил Головко.
– Это наша война. Если вы предпримете активные действия слишком рано, то в одинаковой мере встревожите Китай и Японию. – К тому же, подумал Райан, но промолчал, что вы можете предпринять? Российские вооруженные силы находились в намного худшем положении, чем американские. Они могли перебросить в Восточную Сибирь дополнительное количество самолетов. А вот переброска наземных войск, способных усилить легко вооруженные подразделения пограничной охраны, вполне может вызвать ответную реакцию со стороны Китая. – Ваши спутники передают то же самое, что и наши, Сергей. В Китае не проводится мобилизации.
– Пока. – Короткое слово прозвучало ядовито.
– Совершенно верно. Пока. И если мы будем действовать правильно, этого не произойдет. – Райан сделал паузу. – Есть какие-нибудь сведения о ракетах?
– Мы ведем наблюдение за рядом мест, – сообщил Головко. – Нам удалось подтвердить информацию о том, что ракеты на полигоне в Йошинобу используются для гражданских щелей. Возможно, это прикрытие для военных испытаний, не более. Мои специалисты уверены в этом.
– Пусть только их уверенность не станет чересчур заразительной, – заметил Райан.
– Что вы собираетесь предпринять, Джек? – задал прямой вопрос директор Российской внешней разведки.
– В тот самый момент, когда мы говорим с тобой, Сергей Николаевич, наши дипломаты заявляют им, что оккупацию Марианских островов считаем неприемлемой для нас и никогда с нею не согласимся. – Джек сделал вдох и напомнил себе, что должен доверять этому человеку. – И если они не уйдут сами, мы принудим их к этому силой.
– Но как? – недоуменно спросил глава русской разведки, глядя на лежащие перед ним расчеты, подготовленные военными экспертами из Министерства обороны.
– Десять или пятнадцать лет назад ты говорил политическим руководителям страны, что с нами нужно считаться?
– Да, в точности, как это делал ты, говоря о нас, – согласился Головко.
– А теперь мы в более выгодном положении. Японцы не боятся нас. Они уже считают себя победителями. Больше не могу сказать тебе ничего. Может быть, завтра, – произнес Райан. – А пока мы выслали вам инструкции для передачи нашим людям в Японии.
– Все будет сделано, как мы обещали, – ответил Головко.
* * *
– Мое правительство будет считаться с желанием населения всех островов, – повторил посол и тут же добавил, идя на новую уступку. – Мы также готовы обсудить вопрос о различном статусе Гуама и остальных островов Марианского архипелага. Американские интересы в отношении этого острова действительно насчитывают почти сотню лет, – впервые признал он.
Адлер бесстрастно воспринял это заявление, как требуют того правила дипломатического протокола.
– Господин посол, население всех островов имеет американское гражданство, и это согласно его собственному свободному волеизъявлению.
– Теперь у них снова появится возможность сделать то же самое. Неужели ваше правительство считает, что право на самоопределение может быть использовано только один раз? – спросил в ответ японский посол. – Это кажется таким же необычным для страны с давними традициями, как иммиграция и эмиграция. Как я сказал раньше, мы будем рады предоставить двойное гражданство тем местным жителям, которые пожелают сохранить свои американские паспорта. Если они пожелают уехать, мы выплатим компенсацию за принадлежащую им собственность и… – Остальная часть заявления посла осталась неизменной.
Вспомнив о своем участии во многих дипломатических переговорах, Адлер подумал о том, что их ход совмещает худшие черты разговора с тещей и попыток ответить на вопросы ребенка, только что начавшего ходить. Как правило, эти переговоры скучны и однообразны. Они неизменно вызывали раздражение у участников и тем не менее являлись необходимыми. Только что Япония сделала очередную уступку. Это не было чем-то неожиданным. Неделю назад Кук сумел выудить ее текст у Нагумо, но теперь о ней заявлено официально. Это была хорошая новость. А плохая заключалась в том, что такой же уступки ждут от него. Правила дипломатических переговоров основывались на компромиссах. Тебе никогда не удавалось добиться всего, к чему ты стремишься, и другая сторона никогда не получала того, к чему стремилась она. Проблема заключалась в том, что дипломаты, принимающие участие в переговорах, не должны поступаться жизненными интересами своих стран, причем обе стороны понимали – как предполагалось, – в чем заключаются эти жизненные интересы. Но нередко случалось обратное, и тогда дипломатия была обречена на неудачу, вызывая раздражение тех, кто ошибочно считали, что войны всегда происходят из-за неумелых действий дипломатов. Гораздо чаще они вызывались такими различиями в национальных интересах, что достигнуть компромисса просто не представлялось возможным. И вот теперь посол рассчитывал на то, что Адлер тоже сделает какую-то уступку.
– Выражая свою точку зрения, я удовлетворен тем, что вы признали безусловное право населения Гуама остаться гражданами США. Я также с удовлетворением услышал о том, что ваша страна признает право жителей северных островов Марианского архипелага определить свою судьбу путем свободного волеизъявления. Готовы ли вы заверить нас, что Япония признает результаты выборов?
– Мне кажется, я достаточно четко выразил это, – ответил посол, пытаясь понять, выиграл он что-то в этом обмене или проиграл.
– В этих выборах смогут принять участие…
– Все, кто проживают на островах, разумеется. Моя страна привержена всеобщему и равному избирательному праву, как и ваша. Более того, – добавил посол, – мы готовы пойти на дополнительные уступки. У нас в стране правом участия в выборах обладают люди старше двадцати лет, но для участия в референдуме на Марианских островах мы готовы снизить возрастную планку до восемнадцати. Мы не хотим, чтобы кто-то смог потом заявить, будто референдум не был справедливым.
Вот ведь хитрый сукин сын, подумал Адлер. И это предложение кажется таким разумным. Теперь все солдаты получат право голоса, и международные наблюдатели сочтут такое решение уступкой со стороны японского правительства. Заместитель государственного секретаря кивнул, словно выражая удивление, и сделал пометку в блокноте. Посол, сидевший напротив, сделал вывод, что сумел добиться успеха. Для этого потребовалось немало времени.
* * *
– Все очень просто, – сказал советник по национальной безопасности. – Вы готовы помочь нам?
Тема совещания была такова, что никто из присутствующих не сможет покинуть зал полностью удовлетворенным. Оно началось с того, что сотрудница Министерства юстиции разъяснила смысл закона о шпионаже, содержащегося в Кодексе США под номером 18, раздел 793Е. Закон применим ко всем американским гражданам, и свобода словоизъявления и прессы не является основанием для его нарушения.
– Вы хотите, чтобы мы помогли вам в обмане, – заявил один из ветеранов-журналистов.
