Да, женам приходится сталкиваться и с тем, что в усмерть
уставший от работы мужчина в постели мало к чему пригоден. Вспоминаю в этой
связи прочитанный еще в юности рассказ Ги де Мопассана «Кто любит меня, за
мной»: распрокрасавец барон преследовал своей страстью распрокрасавицу княгиню.
И вот, наконец, после удачной, но утомительной лесной охоты, когда они весь
день гонялись на конях — то за вепрями, то за оленями, она увлекла его за собой
в замок призывным возгласом: «Кто любит меня, за мной!..» И вот он у нее, в
долгожданной желанной постели. «Минутку подожди, я сейчас…» шепнула она,
выскальзывая из спальни, очевидно, в ванну… Барон же, надышавшийся кислородом,
перенапрягшийся в непрерывных гонках, оказавшись в чистом тонком белье, под
невесомым шелковым одеялом, на пуховой перине, как в омут провалился — заснул
каменным сном. Представим же себе ее чувства, когда она, решившаяся сдаться
гордячка, обнаружила у себя в кровати громохрапящего без признаков сознания
усача и особенно вообразим его миросознание, когда он, наконец, проснулся под
щекочущими лучами уже горячего, уже дневного солнца!..
Понимаю, что не всем мужчинам грозит подобная свинцовая
усталость в результате конной охоты за исполинским вепрем, но скопытиться к
ночи имеет у нас шанс практически каждый — то ли после вскапывания огорода, то
ли после целого дня без еды за рулем, а то и после праздничного четырехчасового
посещения с Друзьями парной бани (как рассказывала Анастасия, которая мне очень
по душе своею женской мудростью: великий она подарок судьбы для Егора!).
Подобная отключка в сон не есть беда. «Это не горе, если
болит нога», как когда-то пел очень почитаемый мною Владимир Высоцкий. Горе —
если у мужика, у самостоятельного мужчины душа ущемлена, если его самосознание
унижено, придавлено, а то и вовсе раздавлено. Предположим, человека
несправедливо обошли повышением заработка или премией на работе — до секса ли
ему будет? И дело не в том, что карман его ущемлен — нет, главное, его
психология расстроена, а без нее и все нижеследующие горизонты автоматической
деятельности впадают в дисбаланс. А того хуже: неожиданное лишение работы как
источника существования? Это прямой путь к импотенции не у одного-двух, особо
чувствительных, это массовая беда нам, врачам, хорошо известная. И жена, если
это и впрямь добрая и умная женщина, должна своему супругу сердечную поддержку
оказывать ради восстановления его настроения, но не становиться в позицию «вынь
да положь», иначе может так статься, что она окажется вообще без всего. Хорошо,
что Егор, мужчина психически крепкий, не скис после своей досрочной
незаслуженной демобилизации, у него-то имелось устойчивое ядрышко самостояния,
да и то ведь он обмолвился, что не так уж все ладно было с женщинами в это
время, случались и осечки. И странно было бы, если бы не случались.
У меня в жизни случались сценарии почище, чем у той Киркеи,
которая в «Сатириконе» описана: — она, видишь ли, Полиэна в порошок старалась
стереть, обиделась за недееспособность до полусмерти, мало-мало собакам его не
отдала. Я поступала иначе, прямо противоположно, потому что знаю тонкость
устройства их психологического механизма. Иногда вижу, не получается у него, а
иногда чувствую, что может не получиться. Я как поступала? «Дружочек мой, прошу
тебя, засни беззаботно, отдохни. Уйми свои ручищи жадные, устройся удобнее,
поспи, мой голубчик. Ну, придави головой подушечку, хоть полчасика, хоть
час-другой!..» Уговорю, усыплю, накину халатик, и ухожу от него из постели в
кухню по делам, чтобы его не возбуждать. Потом подваливаюсь к нему, сонному,
отдохнувшему, гнет свой психологический сбросившему, забывшему о стрессе своем
дневном или даже многодневном, вот тут-то у него в надлежащем месте рог
несокрушимый незамедлительно и вырастает! И ему славно, душа легкая, радостная,
вдохновленная, тело торжествует, а уж мне — праздник души, именины сердца! Имею
его потом столько, сколько мне надо, и еще полстолько и еще много раз. А ведь
могла бы — осмеять, оскорбить, и, как говорится, ни себе, ни людям.
Правильно говорят, что нет женщин холодных, есть только
недостаточно разогретые. Но ведь практически почти то же самое можно сказать и
о мужчине: нет мужчин неласковых, есть только необласканные.
Спокойствие — первое мое слово. Второе — регулярность. Если
орган рождает функцию, то функция рождает орган. Ну, а если не мудрить с
учеными определениями, а просто оглянуться окрест себя, чтобы разглядеть то,
что очевидно: вот хилая, повисшая, как плеть, ручонка какого-либо завзятого интеллектуала,
а вот — налитая силищей, плотная, тяжеленная ручища молотобойца. Вся разница
произошла не из их начального устройства, но только из образа жизни: в одном
случае деятельном для руки, в другом — для нее бездеятельном. Вероятно, система
связи между нейронами мозга у этого физически жалкого интеллектуала многократно
превосходит аналогичную структуру у молотобойца ну и о чем это свидетельствует?
Да все о том же: функция, многократное пользование системой или органом,
тренирует ее, развивает, увеличивает потенциал и поддерживает в рабочем
состоянии; дисфункция незатребование — это недоразвитость и увядание со всеми
вытекающими отсюда грустными последствиями, Прошу меня понять точно: сейчас я
имею в виду не размеры мужского члена (они-то как раз зависят прежде всего от
врожденных, генетических особенностей), а общее состояние единой системы всех
специфически мужских органов.
Для ясности приведу циническое, но весьма, по-моему, точное
определение, бытующее у хирургов: аденома простаты — это болезнь не столько
верных мужей, сколько неумных или неумелых жен. Дело в том, что сексуальный
потенциал мужчины, как принято считать, достигает потолка где-то к тридцати
годам, а после сорока исподволь начинает снижаться. Напротив, у женщины после
тридцати-тридцати пяти лет он только начинает расти и пребывает на высоком
уровне до весьма солидного возраста. И тут великая ее задача — умно, умело,
разнообразно побуждать и стимулировать своего мужичка к регулярной и
увлекательной сексуальной забаве.
Да, кухонные заботы, понимаю, да, отвратный быт, разумею, и
все-все-все, что будет сказано в защиту своего святого-де права на скудность
эмоциональной жизни — все это могу осознать. Одного только не пойму: где же
ваше великое материнское сердце, если вы своего собственного родного мужа, с
которым у вас и душа и плоть едины, обрекаете на страдания, а затем отправляете
под нож на тягостную и трудную операцию? Не у всех же мужчин такая потенция,
как у тех солдат из анекдота: «Помнишь, Иван, нам в котел на Японской войне
чего- то сыпали, чтобы на девок не тянуло?» — «Как же, помню». — «А
помнишь, и на германской тоже что-то в кофе подсыпали?» «Точно, было
дело». — «И на Великой Отечественной в чай сыпали…» — «Верно, Петруха,
сыпали». — «Так вот, кажись, начало действовать». И вся ситуация, и
поговорка: «Седина в бороду, бес в ребро» — возникла только как реакция на нашу
собственную бабью замшелую тупость и неподъемную лень!
Повторяю и повторяю: с годами наш женский сексуальный
потенциал начинает превосходить их мужские возможности, вот тут-то и надо
отыграться, умело взять реванш за его прежние многократные в молодые годы
домогательства! Вот тут-то и следует, вопреки тупым домыслам, обрести себя как
волшебницу любви, почаще доставляя райские радости и себе, и ему! АН нет —
ленимся, ссылаемся на заботы-хлопоты. А праздники откладываем и переносим и за
это — вдруг оказываемся на поминках своей любви, когда муж, казалось бы, до
конца свой собственный, в порядке самозащиты, ради спасения единственной жизни
от хирургического ножа заводит себе прочный роман на стороне. Лучше бы уж к
разовой проститутке пошел или к потаскушке-любительнице — на время, чем роман
задушевный начал, от которого всем будет нелегко.
