— Никто не мертв, пока не найдены останки, — напомнил Лайделл.
— Сэр, при всем моем глубочайшем к вам уважении, — начал Ковач, — очень сомневаюсь, что Хэнли пережил грозу. Он был в ужасном состоянии, и вряд ли ему удалось остаться в живых ночью в столь кошмарных условиях.
Он умолчал о найденном им биоэлектрическом передатчике и о возможных последствиях этой находки. Не хотелось сеять ненужные сомнения. Поисковые группы неустанно прочесывали личный остров респонсивистов и незамедлительно доложат ему, как только беглеца схватят. Ковач выбьет из Хэнли нужную информацию и избавится от него прежде, чем пострадает его репутация. И все же он добавил:
— Конечно же, поиски не прекращаются ни на секунду.
— Это правильно.
Ковач повернулся к Куперу:
— Сэр, позвольте выразить свою благодарность за возможность работать на вас. Ваше учение в корне изменило мою жизнь. Для меня было бы огромной честью пожать вам руку.
— Благодарю, Зелимир, но, увы, не могу. Несмотря на мою моложавость, мне идет восемьдесят третий год. Занимаясь исследованиями в области генетики, я разработал лекарство от отторжения, созданное для моей ДНК, и таким образом получил повое сердце, легкие, почки и глаза, а благодаря косметическим операциям я выгляжу младше своих лет. У меня искусственные бедра, колени и позвоночные диски. Я придерживаюсь сбалансированной диеты, пью по праздникам, не курю. Казалось бы, живи лет до ста двадцати да наслаждайся жизнью. — Он поднял руки в перчатках. — Да вот только у меня наследственный артрит, и с его пагубным воздействием я совладать не в силах. Как бы я хотел сейчас пожать вам руку в знак признательности за теплые слова и верную службу, но просто не могу этого сделать.
— Я все понимаю.
Ковач не замечал иронии в том, как человек, так рьяно стремившийся сократить население Земли, продолжал искусственно увеличивать продолжительность собственной жизни.
— Ах да, и не стоит беспокоиться, — добавил Купер, — вряд ли Кайл Хэнли много успел выведать за время пребывания в Греции. И даже если его папаше удастся оповестить обо всем власти, среагировать они в любом случае не успеют. Допрос отца был приятной мелочью — так, для виду. Не переживайте.
— Есть, сэр, — машинально ответил Ковач.
— Ближе к делу, — вмешался Сэверенс, — необходимо ускорить темпы.
— Из-за побега Кайла?
— Отчасти. А также э-э… самоубийства Гила Мартелла. С местными властями в Греции проблем не возникло, но вот правительство Афин начало проявлять интерес к нашим делам. Мы с Лайделлом решили, что учеников надо отправлять сейчас же. Им больше нечему учиться, так чего же ждать? Конечно, пришлось раскошелиться, чтобы так срочно закупить билеты. — Он продолжил с кривой усмешкой: — Ведь мы-то можем себе это позволить.
— И вы вышлете все пятьдесят групп?
— Именно. Сорок девять, если быть точным. Одна из групп уже на «Золотых небесах» для последней проверки работы передатчика. Пятьдесят групп, пятьдесят лайнеров. Потребуется дня три-четыре, чтобы расставить всех по местам. Некоторые корабли здесь, в море, другие — на другом конце света. Наши люди разнесут вирус, разработанный Лайделлом и изготовленный на Филиппинах. Когда мы сможем начать проверку?
Ковач на секунду задумался.
— Возможно, уже к вечеру. Придется подключить остальные двигатели, чтобы полностью зарядить батареи, а также стабилизировать распределение энергии, чтобы защитить антенну.
— Испытательный вирус на «Золотых небесах» — простой быстродействующий риновирус, так что в течение двенадцати часов мы узнаем, достиг ли сигнал приемника. Главное — послать его до вечера, и все пройдет как по маслу. Ну и, конечно же, на борту «Небес» будет и вторая группа — носители нашего основного вируса.
— Сколь великий момент, господа, — заявил Лайделл Купер. — Кульминация всех моих трудов. Мы стоим на пороге нового начала, приближающегося рассвета, в котором человечество засияет, как ему и предписано. Долой обременительную массу, истощающую наши природные ресурсы, а взамен порождающую лишь еще больше голодных ртов! Всего за одно поколение — поколение, в котором полмира не сможет иметь детей, — численность населения вернется к разумному уровню. Люди не будут больше знать нужды. Мы искореним бедность, голод, даже угрозу глобального потепления.
Политики всего мира изображают участие и предлагают свои краткосрочные меры по решению всех этих проблем, просто чтобы создать для избирателей иллюзию бурной деятельности. Мы же знаем, что все это ложь. Почитай газету, посмотри новости — и поймешь, что ничего не меняется. Больше того — ситуация усугубляется. Борьба за землю и воду уже перерастает в кровопролитные конфликты. А сколько людей погибло в войнах за нефтяные запасы?
Они не устают повторять, что все можно исправить, если люди изменят свой образ жизни: меньше автомобилей, скромнее дома, какие-то новые лампочки… Что за чушь! Зачем кому-то отказываться от роскоши? Это претит нашим инстинктам. Нет толку в крохотных жертвах, которые, по сути, никак не решают проблему. Пора менять правила. Вместо того чтобы продолжать бессмысленную борьбу за испаряющиеся ресурсы, нужно просто сократить население.
Все знают, что это единственный выход, просто не находят смелости сказать это вслух, а мир тем временем медленно, по верно погружается в хаос. Как я и писал — мы размножаемся до смерти. Желание иметь потомство — быть может, величайшая сила во Вселенной. Ее не побороть. Но у природы были естественные механизмы, чтобы ее контролировать. Хищники регулируют численность своих жертв, лесные пожары обновляют почву, плюс циклы засух и наводнений. Но человек разумный неустанно находил способы обойти природные ловушки. Мы отстрелили всех животных, смотрящих на нас как на добычу, так что в природе их осталось совсем немного, а остальных Держат в клетках. Когда единственной угрозой для людей остались низшие микробы, мы создали вакцины и иммунизацию, не переставая размножаться, хотя до года должна была выживать лишь треть младенцев.
Только одной стране хватило храбрости признать, что ее население растет чересчур быстро, и все равно им не удалось замедлить рост численности. Китай пытался использовать политику «одного ребенка в семье», а за последние 25 лет их стало на 200 миллионов больше. Если одна из самых диктаторских стран в мире не в силах с этим справиться — никто не в силах.
Люди просто не могут измениться, в корне — никак. Теперь все в наших руках. Разве мы безумцы? Допустим, я создал вирус, убивающий без разбору, но у меня и в мыслях не было просто взять и истребить несколько миллиардов людей. Так как же решить проблему? Изначально созданный мной вирус геморрагического гриппа обладал побочным эффектом — бесплодием, это помимо того, что его смертность была равна 50%. Забросив медицинскую карьеру, я занялся разработкой вируса, сменил десятки тысяч поколений и мутаций, сокращая его смертность, но оставляя нужный мне эффект. Как только мы выпустим его на пятидесяти кораблях, он поразит почти сто тысяч людей. Звучит солидно, но это лишь капля в море. Пассажиры и экипаж этих кораблей происходят из самых разных концов света и из всех социально-экономических слоев. По сути, на борту корабля находится миниатюрная модель нашего общества. Я постарался быть как можно более демократичным. Никого не забыл. По возвращении в свое захолустье в Мичигане, городок в Восточной Европе или трущобы в Бангладеш они принесут с собой вирус.
