— Очень интересно, майор, — голос Льюиса был ровным и скептическим. — Очень интересно и весьма поучительно. Но не будешь ты так любезен ответить на вопрос, который вертится у меня на языке.
— Слушаю вас, сэр, — Питт впервые так обратился к Льюису, назвав его сэром, и ему это показалось весьма неприятным.
— Что же такое эти яйцеголовые ученые здесь ищут, что от их тухлого бизнеса пострадали наши головы?
— Рыбу, — улыбаясь, ответил Питт.
Глаза у Льюиса округлились, и он едва не выронил сигару себе на колени.
— Кого?
— Рыбу, — повторил Питт. — Ее прозвали Задира; редкая особь, которая может оказаться живым ископаемым. Ганн уверяет меня, что поимка одной такой особи может оказаться величайшим научным открытием века. — Питт полагал, что немного переборщил, но его разозлило явное высокомерие Льюиса.
На лице у Льюиса было неприятное выражение, когда он нервно поднялся с кресла:
— Ты хочешь сказать, что я получил пятнадцать миллионов долларов ущерба от разбитых самолетов, находившихся под моим личным командованием, моя военная карьера полетела ко всем чертям, и все это из-за проклятой рыбы?
Питт изо всех сил старался выглядеть серьезным:
— Да, полковник, я считаю, что вы можете сказать так.
Унылый вид полного поражения появился на лице Льюиса, когда он покачивал головой из стороны в сторону:
— Боже мой, боже мой, это несправедливо, это не только…
Его прервал стук в металлическую дверь. Вошел юнга, неся поднос с тремя коричневыми бутылками.
— Принеси еще, — приказал Питт. — И охлади их хорошенько.
— Хорошо, сэр, — ответил паренек. Он поставил поднос на стол и быстро вышел из каюты.
Джордино передал Льюису пиво.
— Возьмите, полковник, выпейте и забудьте об ущербе, причиненном базе. Налогоплательщики в любом случае возместят все убытки.
— Тем временем я, вероятно, получу инфаркт, — мрачно буркнул Льюис. Он сел назад в кресло, согнувшись, как выжатый тюбик.
Питт взял покрытую льдом бутылку и провел ее холодной поверхностью по лбу. К изогнутому горлышку была прикреплена красно-серебристая этикетка. Он лениво посмотрел на надпись, гордо провозглашавшую: ПРЕДНАЗНАЧЕНО ДЛЯ ГРЕЧЕСКОГО КОРОЛЕВСКОГО ДВОРА.
— Куда мы направимся отсюда? — спросил Джордино между глотками.
Питт пожал плечами:
— Я еще не уверен. Многое зависит от того, что Ганн обнаружит среди обломков Альбатроса.
— Есть какая-нибудь идея?
— Никакой в данный момент.
Джордино затушил сигарету в пепельнице.
— Если ничего больше нет, то я мог бы сказать, что мы далеко продвинулись в этой игре, особенно в сравнении со вчерашним днем. Благодаря тебе, нашему призраку из первой мировой войны пришел капут, и у нас есть достаточно данных, чтобы назвать подстрекателя этих атак. Все, что нам нужно сделать, — это заставить греческие власти задержать фон Тилля.
— Этого не вполне достаточно, — задумчиво произнес Питт. — Это примерно то же самое, если окружной прокурор предъявляет обвинение в убийстве подозреваемому, у которого нет никаких мотивов. Нет, здесь должна быть причина, может, не очень веская в наших глазах, но все-таки причина для всех этих интриг и разрушений.
— Что бы это ни было, но только не сокровище.
Питт взглянул на Джордино.
— Я совсем забыл спросить. Адмирал Сандекер прислал ответ на твой запрос?
Джордино бросил пустую бутылку в мусорную корзину:
— Он пришел сегодня утром, как раз перед тем, как мы с полковником собирались покинуть Брейди Филд и отправиться на Первую Попытку. — Он замолчал, глядя на муху, ползавшую по потолку. Потом он икнул.
— Ну? — нетерпеливо переспросил Питт.
— Адмирал заставил группу из десяти человек перерыть национальные архивы в поисках данных о кораблекрушениях. Когда они закончили, то пришли к единому заключению: нигде не зарегистрировано документов, где сообщалось бы о затонувших сокровищах около побережья Тасоса.
— А грузы? Может, какой-нибудь из затонувших кораблей имел ценный груз?
— Ничего, что привлекло бы внимание, — Джордино достал листок из нагрудного кармана. — Секретарь адмирала продиктовал по радио названия всех кораблей, которые пропали в районе Тасоса в последние двести лет. Список не впечатляет.
Питт смахнул соленые капли пота возле глаз.
— Давай посмотрим.
Джордино положил лист бумаги на колени и начал быстро и громко читать.
— Мистраль, французский фрегат, затонул в 1753 году. Клара О. Г., английский угольщик, затонул в 1856. Адмирал де Фоссе, французский броненосец, затонул в 1872. Сцила. итальянский бриг, затонул в 1876. Дафна, британская канонерская лодка…
— Переходи к 1915 году, — прервал его Питт.
— Х. М. С. Форшайр, британский крейсер, потоплен немецкими береговыми батареями в 1915. Фон Шродер, германский эскадренный миноносец, потоплен британским линкором в 1916. U-19, немецкая подводная лодка, потоплена британским самолетом в 1918.
— Нет нужды продолжать, — зевая, сказал Питт. — Большинство из затонувших судов в твоем списке были военными кораблями. Очень мало шансов, что один из них мог перевозить золото.
Джордино кивнул.
— Как сказали парни из Вашингтона, нет зарегистрированных документов о затонувших сокровищах.
Разговор о сокровищах вызвал заинтересованный блеск в глазах Льюиса.
— А как насчет античных греческих или римских кораблей? Данные о них вряд ли могли дойти до наших дней.
— Это правда, — отозвался Джордино. — Но, как уже раньше заметил Дирк, Тасос расположен далеко от оживленных морских путей. То же самое можно сказать и об античных торговых путях.
— Но если счастливый случай у нас под ногами, — продолжал настаивать Льюис, — и фон Тилль нашел сокровища и пытается сохранить все это в тайне?
— Не существует законов, запрещающих поиски затонувших сокровищ. — Джордино выпустил через ноздри две струйки дыма. — Зачем стараться скрыть это?
— Жадность, — сказал Питт, — Нездоровая жадность; стремление получить все, нежелание поделиться с другими или платить налоги правительству, на чьей территории найдены богатства.
— Принимая во внимание огромную долю, которую требует большинство правительств, — сердито сказал Льюис, — я не могу сказать, что я обвиняю фон Тилля за то, что он пытается сохранить открытие в тайне.
Вошел юнга и, оставив еще три бутылки пива, вышел. Джордино поблагодарил его кивком головы и бросил пустую бутылку в стоявшую рядом мусорную корзину.
