Сперва Ясеневский собирался отправить пациента в специальную клинику ФСБ, но передумал, решив, что операция в самом разгаре. Неизвестно пока, чем обернется дело, и лучше подобрать надежный гражданский объект, обеспечив охрану.
Были у него и другие основания соблюдать секретность.
Потом Ясеневский обратился к Владу, который снял каску-шлем и вытирал черноватый пот.
— Не хочешь вынуть ему бритвы?
— Кровью изойдет, — возразил Рокотов.
— А так ему останутся, на память. Не изойдет! Врачи уже здесь…
Пусть его орлы поглядят…
Орлов ненадолго развернули полюбоваться шефом, которого под локти уводили в распахнутые двери медицинского фургона. Бритвенные половинки торчали и были издали похожи на спички, хотя кровь едва ли позволяла различить детали.
Могло подуматься, что начальник изрядно устал и вставил себе спички, чтобы не закрывались глаза. Он и так всячески старался не моргать. И это ему удавалось.
— Мог ведь и убить его, — заметил Ясеневский. — Бритвами, да в глаз… Там до мозгов — миллиметры.
— У меня хороший глазомер, — ответил Влад, в очередной раз отмочив сомнительный каламбур. — Точнее, выверенный ротоплюй. А у него теперь глазомер никудышный. Жаль, что я так и не смогу показать ему винтовую лестницу…
— А что ты стоишь, как пень, прохлаждаешься? Кто хотел два часа на усадьбу?
— Мало что даст нам эта усадьба, — вздохнул Рокотов. — Моя вина. Они наверняка подготовились. Но я уже иду, иду. Кстати: там, — он указал направление, — довольно необычный муравейник поверх свежевзрыхленной земли. Поищите там Рубинштейна.
Безжалостно, да, но сейчас не до соплей.
Ничего не сказав, генерал Ясеневский стиснул зубы и пошел отдавать приказ.
А Рокотов вступил в особняк, ежесекундно ожидая удара или выстрела из-за угла. Мало ли какой здесь мог спрятаться отчаянный человек.
Кроме того, он внимательно следил: не стоят ли растяжки.
Не особняк — Эрмитаж! Русский музей, и почему-то с бассейном, на дне которого — мозаика и золотые рыбки. Не хватало только луврских пирамид.
Стиль, конечно, барочный с нижегородским привкусом. Золотые бабы, золотые звери, рыцарские доспехи. В каждом экспонате мог прятаться свиток с важными сведениями. Посшибать их все к дьяволу?
Времени не хватит…
Судя по шуму, доносившемуся снаружи, уже прибывали первые посторонние, тоже ответственные и уполномоченные, но не круче Ясеневского. Выкрикивались протесты, гудели пререкания.
Явились, конечно, и тайные представители противной стороны, неустановленные злодеи с малопонятными планами.
Двое негромко переговаривались.
— Коротаева придется в расход, — задумчиво изрекал первый.
— Придется, — соглашался второй. — Но мы это чуть усложним. Устроим ему будто бы поощрение, запустим в первое строение. Для общего руководства. А там ему все одно крышка.
— Он догадается.
— Да уж не дурак. Но всякий шанс, отсрочка — всегда есть шанс… Он будет пробовать выпутаться из паутины.
— И на хрена нам такой в строении?
— Много знает, опытный, и смекнет, что если дернется, то умрет сразу, а не потом…
…Рокотов поднимался по мраморной, застланной ковром пологой лестнице, равнодушно посматривая на греко-римские статуи. Может быть, настоящие — хорошо, что не повредили.
Гранатомет мог не ограничиться воротами…
— Товарищ, — послышался шепот. — Товарищ…
Влад резко обернулся, наводя ствол на штору. Из-за шторы высовывался халдей-прислужник, виночерпий, подаватель блюд. Он же отведывал первым, подавая на стол, а Коротаев проверял, не спрятан ли в рукаве виночерпия пакетик с какой-нибудь отравой.
— Поднимите руки и выходите на свет, — приказал Рокотов. Свет он уже зажег, и в огромной гостиной раскалялась стопудовая люстра. — Два шага, ближе не надо. Кто вы такой, что вам нужно?
Виночерпий вышел, и Влад понял, что руки он держал поднятыми уже заранее, прячась за шторой.
Влад усмехнулся, приблизился и обыскал контактера, чтобы доставить удовольствие.
— Я Шныга, — ответил халдей, — Владимир Анатольевич. Это я нашел шапочку.
«Тоже из блатных, — отметил для себя Рокотов. — Но шестерка, конечно, чушкарь».
— В смысле — профессорскую панаму? — уточнил Влад.
Тот кивнул.
— Ну да, ее.
— Вы что же, следили за гостем?
— Было такое дело.
Рокотов посмотрел на него с некоторым участием.
— У вас есть склонность к сыскному ремеслу, — отметил он. — Пережитки отрочества? Шерлок Холмс?
— Нет, — улыбнулся Владимир Анатольевич, чернявый, маленький, с кривыми зубами. — У меня есть склонность к денежным поступлениям.
— Мы — фирма небогатая, — хмыкнул Влад. — А вы вообще пошли не к нам, а подкинули улику в обсерваторию. Не ошиблись?
— Надеюсь, что нет. Ласковое теля двух мамок сосет. А то и трех, — добавил он, намекая, очевидно, на Пулково.
Рокотов внимательно рассматривал собеседника. Да, многое выдавало в том камерную крысу, «шерсть».
— Что же, наши не знали?
Шныга нервно пожал плечами.
«Бардак везде», — подумал Влад.
— У тебя, сдается мне, и личная обида имеется?
Халдей потемнел лицом и передернул плечами.
— Не без того… Но это дело давнишнее…
— Срок отмотал?
— Было дело…
— И давно?
— Да уж четыре годика миновало…
— И там, на киче, с Коротаевым познакомился?
Виночерпий горестно скривился:
— Тот и не подходил ко мне…
— Но ходил в паханах?
— При пахане…
— Тебя, выходит, обидели там, в камере? Или уже в зоне? У параши поселили?
— Догадливый вы, — процедил Владимир Анатольевич.
— Понятная картина, — кивнул Рокотов. — Решил расплатиться. Так кто же убивал старикана? Сам Коротаев?
— Собственноручно. Накинул петельку и шею свернул, а спортсмены уже могилку вырыли, у забора…
— А потом с какой радости всполошились?
— Так вы пожаловали… Да панама пропала.
«Идиот», — в очередной раз обругал себя Влад. Лошаков как он есть.
— Хорошо. Дальше что?
— В речку его… Хотите, к купальне проведу? Она у нас не хуже твоего бассейна, на десять персон…
— Потом отведешь… Хотя на кой ляд туда идти? Пусть эксперты собирают в пробирки. В саму купальню бросили?
