– В детективах многого не пишут, – угрожающе прогудел коллега дознавателя, подсаживаясь поближе к столу.
Компьютерная игра закончилась полной победой машинного разума над интеллектом милиционера, и тому необходимо было сбросить напряжение.
“Ага! В детективах менты себя так не ведут... Там они умные и рассудительные. И во время работы не пьют. Стараются изобличить истинного убийцу, а не наезжают на первого попавшегося...”
– Значит, так, – второй милиционер был настроен решительно, – или ты сам все расскажешь, или пеняй на себя...
В коридоре загомонили и громко захохотали.
Рокотов получил чувствительный тычок в бок.
В приоткрытую дверь просунулась голова.
– Ну, вы идете?
– А. Гена! – обрадовался Яичко. – Ты вовремя! Вот гражданин упорствует...
В кабинет ввалился худощавый мужчина с длинными, как у орангутанга, руками.
Из коридора послышались удаляющиеся голоса.
Влад использовал секундную паузу и прислушался. Хлопнула входная дверь, и компания галдящих оперов выбралась на улицу.
– Этот? – презрительно осведомился Гена.
– Ну' – Яичко победно улыбнулся. Вошедший подошел поближе.
– На злодея не похож.
– Убивец, – пояснил коллега дознавателя и смазал Рокотова открытой ладонью по уху. – Посадил человека на пику и теперь пошел в отказку.
Судя по поведению троицы, этот спектакль они разыгрывали не в первый раз.
Влад сделал вид, что ему очень больно и затряс головой.
Мирные переговоры кончились.
– Упрямый? – поинтересовался Гена и с хрустом размял пальцы.
– Не то слово.
– Что вы себе позволяете? – Рокотов решил подать голос.
– Сейчас узнаешь! – пообещал Яичко и вышел из-за стола.
Влад прижался лопатками к спинке стула и напряг мышцы правой ноги, готовясь оттолкнуться.
– Да что вы от меня хотите?!
– А ты нам спой, как человека мочканул! – предложил Гена.
– Как спеть? – “испугался” биолог.
– Громко! – рявкнул разошедшийся Яичко.
Рокотов набрал в грудь воздух и заорал:
– Mama-a! Just killed a man!
Put a gun against his head,
Pulled the trigger – now he's head...
Mama-a-a! Life is just begun...1
Так, что ли?
1 Мама! Я только что убил человека! Поднес пистолет к его голове, Нажал на курок – и йот он мертв... Мама! Жизнь только началась... (англ., “Богемская распсодия” песня группы “Queen”).
Милиционеры застыли в изумлении. Слуха и голоса Владислав был лишен напрочь. Если бы Фредди Меркьюри услышал подобное исполнение своей песни, то. умер бы не от СПИДа, а от ужаса. Особенно после того, как до его ушей долетело бы произнесенное Владиславом слово “мама”, которое прозвучало как “мямя”.
Первым пришел в себя Гена и широко замахнулся на обнаглевшего “певца”, намереваясь хорошенько приложить ему кулаком в лоб.
Готовый к атаке Рокотов оттолкнулся ногой и вместе со стулом завалился назад...
От гулкого удара в межэтажное перекрытие закачалась трехрожковая люстра.
– Сильно они его, – сказал один из патрульных, посмотрев на потолок.
– С убийцами по-другому нельзя, – заявил прапорщик, разливая драгоценную влагу по стаканам.
На втором этаже что-то прокатилось по полу, раздался визг и новый мощный удар.
– Ого! – сержант с лошадиным лицом поднял голову вверх и прислушался.
– А то! – Дежурный закончил свой нелегкий труд и удовлетворенно осмотрел разложенные на газете припасы – хлеб, лук и колбасу. – Небось, Генка Подопригора развлекается.
– А они его не убьют? – с опаской спросил молоденький рядовой, отслуживший в милиции только две недели.
– Не беспокойся...
– Убьют – похоронят! – заржал сержант.
Наверху кто-то забубнил, изредка прерываемый вопросами собеседника. Слов было не разобрать, но, судя по тону, допрашиваемый изливал душу и каялся во всех смертных грехах.
– Пошло на лад дело! – Прапорщик поднял стакан. – Ну, за нас!
– За ментовскую дружбу! – поддержал сержант.
На втором этаже хлопнула дверь кабинета, и наступила тишина.
– Надо Генке налить, – озаботился дежурный, – устал человек...
Спустя десять секунд дверь в дежурку распахнулась, сержант привстал, намереваясь поприветствовать приятеля, протянул руку и отлетел вбок от удара ребром стопы.
Президент Соединенных Штатов Америки легонько хлопнул Сэма Бергера по плечу и указал на тростниковое кресло, стоящее спиной к лужайке перед Белым Домом.
Советник по национальной безопасности уместил свой пухлый зад на узком сиденье, принял из рук стюарда-филиппинца в форме морской пехоты стакан чая со льдом и расправил плечи, разминая ноющую с самого утра спину.
– Как вам последние вести с Балкан? – весело спросил Президент.
Бергер поморщился. Сообщение Хашима Тачи об успешной операции албанского добровольческого батальона против сербского спецназа его не вдохновляло. Более того, советник подозревал мистификацию. Слишком уж победно выглядели реляции о разгроме двух полков хорошо подготовленных “зеленых беретов”. Особенно силами трех сотен неопытных иностранных добровольцев.
– Наш албанский друг что-то недоговаривает. И данные радиоперехвата его слов не подтверждают. Разведка не установила никакого усиления активности в радиообмене между сербскими подразделениями в том районе. Всё как обычно...
– Сербы еще могут не знать о случившемся.
– Прошли уже сутки, – фыркнул Бергер. – Это маловероятно.
– Получается, Тачи нам солгал?
– Возможно... Или их успехи гораздо скромнее. Уничтожат моторизованный патруль сербов, а вопят о двух полках.
Президент помрачнел. Советник по национальной безопасности умел портить настроение.
– Тогда как нам реагировать?
– А никак, – Бергер отхлебнул чаю. – Формально это дело косоваров. Пусть радуются своим успехам. Наши подразделения в сухопутных боях пока не участвуют. Выкажите поддержку освободительной борьбе, подбросьте албанцам немного вооружения и этим ограничьтесь. К тому же мы всё увидим на месте, когда наш контингент войдет в Косово.
– .Что с переговорами “Тэлбот-русские”?
– Со скрипом, но движутся в правильном направлении. Спецпредставитель Бориса выставил нам условия по сохранности своих счетов у нас и в Европе. Думаю, нам стоит согласиться.
