«В малых войнах казаки являются единственной боевой силой, которой следует опасаться благодаря их активности и неутомимости...»
К. Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч., том X, — «Русская армия»
«Говорят, что чиновники и белая одежда хороши, лишь пока они новые. Хоть это и шутка, я полагаю, что так оно и есть на самом деле... проведя на службе долгое время, они начинают злоупотреблять уступчивостью людей и слишком высоко ценить себя и совершают то, что никогда прежде не делали бы...»
Юдзан Дайдодзи «БУДОСЁСИНСЮ!»
Все имена, фамилии и должности персонажей являются вымышленными. Любые совпадения случайны. То же самое относится и к представленным в книге событиям.
Пролог
Посвящается всем тем, кто в августе ноябре 2000 года своими поведением и телевыступлениями вдохновляли Автора на создание этой книги.
Закрепленные на стволе в метре от корневища две маленькие цилиндрические шашки вспыхнули огненно белым шаром. Акация качнулась и спустя секунду завалилась именно в ту сторону, куда и предсказывал Роберт Инглунд.
«Специалист по разминированию», как его именовали в официальных документах организации «HALO — TRUST», проходивших через посольство России в Вашингтоне, вышел из укрытия и поманил к себе два десятка жавшихся за кирпичной стеной молодых боевиков.
— Это должно происходить так, — по русски Инглунд говорил с заметным акцентом, но его словарного запаса вполне хватало для того, чтобы объяснять курсантам ваххабитского лагеря тонкости подрывного дела. — Большой заряд не надо. Надо определить правильное место. Это понятно?
Молодежь закивала.
— Я буду проверять. Вот ты, — палец Инглунда указал на крайнего в шеренге курсантов, — повторять.
— Я?
— Да, ты. Повторять.
Ахмед Бицоев вздохнул.
Опять этот америкашка выбрал именно его. За те десять дней, что Ахмед провел в тренировочном лагере Хаттаба у излучины реки Гехи, Бицоева вызывали в пятый или шестой раз. Чаще, чем кого нибудь другого. Не иначе инструктор за что то невзлюбил молодого чеченца, отправленного на переподготовку после легкого ранения в бою с федералами.
А ведь Бицоев воюет уже не первый год.
С девяносто четвертого, когда семнадцатилетним пацаном пришел добровольцем в отряд Гелаева. И неплохо воюет — на прикладе его «Калашникова» восемь зарубок. Правда, четыре из них он поставил за головы расстрелянных пленных солдат, но ведь и в бою положил четверых гяуров
[1]
. Так что всё по честному. Восемь убитых русских собак — восемь отметин на прикладе. Почет со стороны необстрелянного молодняка, плохо скрываемый страх в глазах у односельчан, уважение от командиров.
Но этому заокеанскому хлыщу не объяснить, что Ахмеда лишний раз дергать не стоит. Да и Однорукий
[2]
с Одноногим
[3]
приказали во всем слушаться Роберта и его напарника — англичанина Саймона Филлза. Хотят, чтобы их солдаты постигли все премудрости диверсионно подрывного дела. Правильно, конечно. Однако надо различать, кого можно гонять и в хвост и в гриву, а к кому особый подход требуется.
Неверному не понять.
Особенно такому, как Инглунд...
Бицоев вразвалочку вышел из строя и нехотя приблизился к инструктору.
— Чо делать то?
— Повторять, что я делать, — Инглунд махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, на котором были разложены тротиловые и магниевые шашки, мотки проводов, связки бикфордовых шнуров и маленькие, размером с фильтр от сигареты, бордовые и зеленые детонаторы. — Вот дерево, вот принадлежности. Дерево должен падать в определенная сторона.
Ахмед с тоской осмотрел пиротехнику и перевел взгляд на младшего брата, привалившегося плечом к стене. Девятнадцатилетний Абдула горящими от возбуждения глазами следил за старшим Бицоевым.
Юнец...
Кровь горячая, воспринимает войну как необременительное приключение. До последнего времени его держали дома, не позволяли присоединиться к боевым отрядам свободной Ичкерии. Даже в подвале запирали. Только тогда, когда полегли отец и три брата, Абдулу отпустили.
Зря...
С самого детства он был туповат. Когда ему исполнилось два года, Абдула переболел вирусным менингитом, потом дважды или трижды падал головой вниз с крыши сарая, лет с двенадцати покуривает травку. Отсюда еще и проблемы со слухом.
Но старается.
Готов с утра до вечера жечь патроны на стрельбище, копать траншеи и слушать рассказы прошедших две войны бойцов. Русаков воспринимает как бессловесную скотину. Привык дома к русским рабам, сам, говорят, двоих до смерти забил. Для горного села — обычное дело. Там даже подросток имеет право глотку рабу перерезать, если захочет.
Ахмед выбрал две пятидесятиграммовые шашки, соединил их изолентой, вставил детонатор и на глазок отхватил от бикфордова шнура кусок длиною в метр. Небрежно примотал взрывчатку к стволу акации, прикурил, от сигареты поджег шнур и не спеша, вразвалочку отошел в укрытие, где уже столпились все курсанты во главе с инструктором. На лицах молодых бойцов читалось уважение к показушным действиям Бицоева. Один лишь американец смотрел на чеченца с нескрываемым презрением.
Через пятьдесят секунд рвануло.
Во все стороны полетели щепки, ударная волна подняла клубы пыли, по кирпичам забарабанили мелкие камешки. Дерево хрустнуло и обрушилось вправо, зацепившись кроной за забор тренировочной площадки.
Инглунд скептически взглянул на результаты труда Бицоева.
— Неправильно.
Ахмед зло сплюнул.
Американец вышел на середину площадки, засыпанной разлетевшимися со стола пиротехническими принадлежностями, и засунул руки в карманы.
— Сделать порядок. Потом будем учиться и повторять...
Курсанты нехотя начали подбирать шашки, детонаторы и шнуры и снова раскладывать их на столе. Восхищение Бицоевым куда то пропало. Даже Абдула ругнулся сквозь зубы, ползая по земле и глотая зависшую в неподвижном воздухе пыль.
Глава 1
Вот кто то с горочки спустился...
Владислав медленно прополз между двумя островками выгоревшей ломкой травы, миновал грядку с огромными, склонившими свои тяжелые головы подсолнухами, скользнул вдоль вросшего в землю нагретого валуна и остановился перед стеной бурьяна.
