Вешняков кашлянул, бестолково топчась рядом, буркнул «до
свидания» и первым покинул квартиру.
Как только за нами захлопнулась дверь, он обрел дар речи.
– Черт-те что... – сказал он с печалью.
– Ценное замечание, – хмыкнула я. – Нечего
сказать, так уж и дальше молчи.
– Раз ты за двоих болтала, чего ж мне соваться? –
отмахнулся он. – Девчонка – сущий ребятенок, и то, что здорово она
напугана, вполне понятно. Могла, кстати, в самом деле ничего не помнить. Весь
вечер водка с пивом, а много ли надо таким пигалицам, чтобы вырубиться?
– Врет она, – в свою очередь сделала я ценное
замечание, устраиваясь за рулем. – Может, напугал кто, а может, по
собственной инициативе.
– Думаешь, она знает, что случилось с Юлей?
– Думаю, у нее есть причина бояться.
– Беда с тобой, – буркнул Вешняков. – Что ж,
будем искать Сашу с Валерой на светлых «Жигулях».
У Саши предположительно проблемы с желудком, раз но-шпу
жрет. – Вспомнив об этой детали, я нахмурилась. – Не дури, –
понаблюдав за мной, изрек Артем. – Твой Александров здесь ни при чем.
Знаешь, сколько людей пьют но-шпу? А вот девок у Горбатого моста надо
поспрашивать. Может, правда кто-то из тамошних девок их знает.
– Поспрашивай, – согласилась я. – И в боулинг
этот самый пошли кого-нибудь, вдруг все-таки заезжали?
– Вот сама и проверь, – начал вредничать
он, – а у меня и без того работы по горло, людей не хватает...
– Людей всегда не хватает. В боулинг, так и быть, сама
съезжу.
– Что ж, будем искать, – повторил Артем и тут же
добавил:
– Знать бы где...
– Если на Катю надавить как следует, она расскажет, что
произошло.
– Надавить, – передразнил Артем. – Между
прочим, она несовершеннолетняя, и папаша у нее человек с бабками.
* * *
Артем оказался прав, папаша встал на защиту Дочери. Тут же
появились врачи и семейный адвокат, все в один голос утверждали, что беспокоить
Катю нельзя:
В боулинг я тоже съездила напрасно. В ночь с субботы на
воскресенье Юли и Кати там не было. По поводу мужчин с именами Саша и Валера на
светлых «Жигулях», предположительно «шестерке», ничего сообщить тоже не могли –
место в народе популярное, вполне вероятно, что среди посетителей были и Саша с
Валерой.
Не солоно хлебавши я вернулась домой и собралась лечь спать,
когда раздался звонок. Звонил Тагаев. Я сразу вспомнила, какой сегодня день, и
запела сладким голосом:
– Извини, я задержусь на полчаса. – После чего
кинулась в ванную приводить себя в надлежащий вид.
Когда я подъехала к ресторану, Тимур ждал меня, прогуливаясь
по аллее возле входа. «Шанхай» дорогой ресторан, и особого наплыва посетителей
здесь не наблюдалось. На стоянке всего пять машин, одна из которых «Хаммер»
Тимура. Ресторан тоже принадлежал ему.
Пару раз я пыталась завести разговор на тему не является ли
это заведение убыточным, хотя, скажите на милость, что мне-то за дело? Тимур
улыбался, отвечая весьма уклончиво, и я поняла, что напрасно расточаю свое
красноречие: хочется человеку иметь дорогую игрушку, ну так и на здоровье.
С Тимуром мы познакомились несколько месяцев назад при
обстоятельствах малоприятных для меня и откровенно скверных для него и поначалу
друг другу не понравились. Я – тягой к глупым разговорам (это не мое мнение, а
его), он тем, что воплощал все то, что я терпеть не могла в этой жизни. Своего
благосостояния Тагаев достиг путем явно не праведным и теперь жил в свое
удовольствие, нимало не печалясь. Его манеры и внешность соответствовали
анектодическому новому русскому: золотые цепи, бриллианты, кривая ухмылка и
стойкая привычка говорить нараспев, точно он в этой жизни никуда не спешит.
Однако обстоятельства сложились так, что нам пришлось наплевать на взаимную
неприязнь и некоторое время трудиться бок о бок. Вот тут-то и выяснилось, что
Тагаев мало чем отличается от слуг народа, которым я, в свою очередь, долгое
время служила верой и правдой. Возможно, «верой и правдой» сильно сказано, но
служила и даже пользовалась кое-какими благами. Тимур, по слухам, был
криминальный авторитет, а Дед – защитником обиженных и угнетенных. Я, кстати,
пыталась вставить это определение в предвыборную листовку, но Дед
воспротивился, буркнув «конкуренты прицепятся». То есть, если бы не зловредные
конкуренты, он против данной формулировки не возражал бы, являясь в собственных
глазах бесстрашным Робин Гудом и бессребреником к тому же. Так вот, несмотря на
явную полярность двух этих личностей, я обнаружила между ними большое сходство,
особенно в методах ведения борьбы за лучшее будущее (свое, разумеется), и
заметно подобрела к Тагаеву, наплевав на общественное мнение.
Отношения наши неожиданно для обоих зашли слишком далеко,
что не могло меня порадовать, хотя бы потому, что подобные отношения с
мужчинами у меня вечно обрастают ненужными сложностями. Благополучно завершив
наше невольное сотрудничество, мы вроде бы расстались, хотя и не оповестили об
этом друг друга официально. Через несколько дней Тагаев пригласил меня
поужинать, причем сделал это так естественно и непринужденно, что я не увидела
повода отказать. С этого момента начался второй этап наших отношений, который я
окрестила «нежной дружбой». Раз в неделю мы ужинали, а также играли в шахматы.
Иногда гуляли в парке и ездили к нему на дачу, где тоже прогуливались и играли
в шахматы. Поначалу я проявляла легкое беспокойство, когда после ужина или тех
же шахмат он отвозил меня домой, но Тимур ни разу не высказал желания вновь
оказаться в моей постели. Так что волноваться я перестала и начала получать
удовольствие. Кстати, парень он занятный, а моя жизнь бедна событиями. Прошло
около двух месяцев и его поведение стало вызывать у меня любопытство. Должно
быть, женщина устроена так, что, если мужчина, общаясь с ней столь долгое
время, не предпринимает попытки стать ее любовником, она либо начинает
подозревать его во всех смертных грехах, либо чувствовать себя оскорбленной.
Примерно тогда я вспомнила историю, рассказанную мне Тимуром. История, кстати,
любопытная. О том, как он на одну ночь стал любовником жены своего друга, в тот
момент уже вдовы. По его словам, они друг другу не подходили, и данный шаг был
жестом отчаяния, с чем вдова наутро согласилась. Однако Тимур упорно чувствовал
себя виноватым, и это позволило даме вести себя с ним так, как никакой другой и
в голову бы не пришло, потому что в любом индивиде заложено устойчивое
стремление к самосохранению. До самой ее смерти он возился с ней, точно с
ребенком, и все потому, что «не должен был, а сделал».
Я уже говорила, что Тимур непростой парень.
