– С начальником охраны разговаривал? Вадим, кажется?
– Конечно, – кивнул Артем. – Я в эти дни с
кем только не разговаривал, и не по одному разу. Да, трупы.
Да, зацементированы. Вопрос на засыпку: когда и кем?
Вряд ли днем, значит ночью. Сторож может быть в сговоре, а
может нет. Дрых как лошадь и ничего не слышал. Понятно, что убийца имеет к этой
стройке отношение. Или кто-то из работников помогал убийце. Подозреваются все,
а вот настоящего подозреваемого нет.
А знаешь почему? Потому что мотивы убийства не ясны. Трупы
есть, а мотивов нет.
– И тут мы переходим к самому интересному, –
скривилась я. – Так кого оттуда извлекли на свет божий?
– Первый труп женский. На стуле хорошо сидишь?
Так вот, это Якименко Юлия Федоровна, пятнадцати лет. Та
самая, которую мы искали. Задушили девчонку, а потом в цемент. Не очень-то ты
удивлена, – нахмурился Артем.
– Не очень, – созналась я. – Было у меня
нехорошее чувство, что с девочкой беда. С ее подругой говорили?
– С Савельевой? По-прежнему твердит: вышли из клуба,
сели в машину к двоим парням, далее провал: ничего не помнит.
– Девок у Горбатого моста опросили?
– Кончай, а? – взмолился Артем. – Конечно,
опросили. Никто, ничего... То есть «Жигули» с вмятиной на крыле видели. И все.
Катю убийцы отпустили, а вот Юля оказалась в опоре моста. Может, сопротивлялась
и убили ее случайно?
– Если девчонок чем-то опоили так, что у Кати отшибло
память, как она могла сопротивляться? – возразила я. – Делай что
хочешь, она и рукой не шевельнет.
Потом выкинул из машины, и всех дел.
– Судя по всему, ничего похожего.
– То есть, кроме как водкой, ничем их не опоили?
– Вот именно.
– Странно, – помрачнела я. – Провал в памяти
длился слишком долго, несколько часов.
– Чего удивляться, они же совсем дети. Юля погибла в
субботу и в опоре моста оказалась примерно тогда же. Я думаю, было так: парни
куда-то отправились с девчонками, потом между ними что-то произошло, девочку
они задушили. От трупа надо было избавиться... – Я усмехнулась, Артем на
это обратил внимание и замолчал. – Чего? – спросил он с
недовольством.
– Того, – передразнила я. – Допустим, они
что-то не поделили и задушили девчонку ненароком. Как в такой ситуации
поступают обычные пьяные придурки?
Бросят труп в лесу. Так?
– Ну, – кивнул Вешняков.
– А что делают эти? Отсюда вывод: ребятам очень не
хотелось, чтобы труп когда-нибудь обнаружили. Закатать человека в бетон дело
весьма трудоемкое. И опасное, если на стройке сторож, а стройка не в глухом
лесу, а в большом городе. Неспроста ребята трудились. Должна быть причина. При
этом они отпускают вторую девчонку, то есть свидетеля убийства.
– Она же ничего не помнит...
– Возможно. Но на их месте я бы рисковать не стада.
Что-то здесь не так...
– Опять интуиция? – хмыкнул Артем. Я
проигнорировала его ухмылку и спросила:
– В ночь с субботы на воскресенье на стройке кто
дежурил?
– Сергеев Виктор Кузьмич. Говорит, ничего не слышал.
Никаких машин не было, собаки не лаяли. Когда надавили, сознался, что почти всю
ночь спал, изрядно выпив.
– Собаки не лают на людей, хорошо им знакомых, –
заметила я.
– Спасибо, что сказала. Рабочих на стройке более сотни.
Ясно, что убийцы или один из них имеет к стройке самое непосредственное
отношение. Для них мысль спрятать труп именно там вполне естественна. Это
проще, чем в лесу.
– Зато опаснее.
– Но надежнее.
– Еще два трупа тоже женщины?
– Если бы, – вновь затосковал Артем. – Были
бы женщины, была бы версия. Катаются на машине маньяки, убивают женщин, а потом
закатывают их в бетон. ан нет. И тут непруха: убитые – мужчины двадцати с
небольшим лет... У обоих многочисленные травмы. Такое впечатление, что их
забили до смерти или они попали под каток.
– Дата смерти?
– Один пять месяцев назад, другой – три.
– Занятно, – подняла я брови.
– Еще как.
– Личности убитых установили?
– Пока нет. На тот момент пропало тринадцать человек,
это только в городе, а в области тридцать семь.
Ушли и не вернулись. А этим ничто не мешает быть из другого
региона. Что общего между трупами? Только то, что все они в цементе оказались.
Девушка задушена, у парней травмы, не совместимые с жизнью.
– Убийцу надо искать на стройке, – сказала я,
точно Артем сам этого не знал.
– Конечно. Если бы Савельева могла рассказать, как
выглядели те двое... А она одно твердит: ничего не помню.
– Что тоже странно, ведь в машину она садилась не в
бессознательном состоянии. А что с другой машиной?
– Какой?
– Ну той, что сторож возле реки заметил.
– А-а... бомж нашелся, видел тачку. Прямо к воде
спустилась. Парочка искала уединения. Он первую цифру номера запомнил и марку,
как ни странно, назвал правильно. Машину нашли. Действительно, мужик подружку
возил на природу, пока жена трудилась в супермаркете. Фары не включал, потому
что лампочки перегорели, обе сразу, должно быть, бракованные попались. А место
он знал хорошо. Говорит, что из машины они не выходили. То же самое бомж
подтвердил, он неподалеку у костерка грелся, двери не хлопали. Отпечаток шины
соответствует найденному, но это нам, как ты понимаешь, ничегошеньки не дает.
– Значит, труп Елизаровой оказался там еще до их
появления.
– Точно. Ее попробовали утопить, а потом просто
бросили. Убийство проститутки с теми тремя никак не связано...
– А если связано? – спросила я скорее из
вредности. – Юлю в последний раз видели у Горбатого моста, возможно, и
проститутку увезли те же парни на «Жигулях».
– Не передергивай, – рассердился Артем. –
Кондаревский Елизарову недалеко от ее дома высадил, и смерть свою она скорее
всего там и нашла. Юлю обнаружили на стройке, а труп Елизаровой по соседству.
И мы знаем, что от трупа пытались избавиться, утопив его в
реке.
– Может, в этот раз просто не вышло с цементом?
