Справа забор ликероводочного завода, слева автомобильная
стоянка, далее жилые дома. Место для ночного клуба не очень престижное.
Неудивительно, что до той поры я о нем даже не знала. Впрочем, не всем в центре
тесниться, здесь спальный район, один из самых крупных в городе, так что народа
хватает.
Кондаревский бросил машину на стоянке (мне пришлось свернуть
во двор многоэтажки и наблюдать оттуда) и заспешил к боковой двери чуть ли не
бегом, что мужчине его возраста в общем-то несвойственно. Видимо, очень
торопился. Он скрылся за массивной дверью, которую на его звонок открыл
какой-то молодой человек. Сашка выбрался из сумки и взглянул на меня точно
спрашивая: «Долго мы здесь будем сидеть?»
– В следующий раз оставлю дома, – буркнула я.
Желание Кондаревского после встречи со мной повидаться с
друзьями вполне естественно, кому ж еще жаловаться на настырную бабу? Однако я
допускала, что не только потребность в дружеском участии привела его сюда. Из
головы не шел тот факт, что в машине возле моста находились двое охранников,
один работал на той самой стройке, а другой вот в этом клубе. Жизнь научила
меня не доверять совпадениям, и сейчас я этого делать не собиралась, как бы
Вешняков на меня ни гневался.
Ждать пришлось долго. Кондаревский пробыл в клубе более
часа, зато вышел оттуда заметно успокоенный.
К машине он направился не спеша и поехал тоже не торопясь.
Через полчаса я с неким удивлением поняла, что отправился он к Вешнякову, по
крайней мере, остановился возле заветного дома. По какой нужде его туда
понесло, догадаться было нетрудно, и я, присвистнув, поспешно поехала домой.
В восемь позвонил Артем.
– Ты дома? Я к тебе в гости собрался. Что взять, пива
или водки?
– Водки с пивом, – ответила я.
– Я так и подумал, спросил на всякий случай.
Через пятнадцать минут в дверь позвонили, Сашка бросился к
ней, заливисто лая. Каким-то непостижимым образом он узнавал о приходе Артема
еще до того, как я успевала открыть дверь.
– Здорово, – кивнул он, сбросил ботинки, сунул
ноги в тапочки и пошел в кухню, прижимая к груди поллитровку и пластиковую
бутылку с пивом.
– Что у тебя за праздник? – удивилась я, сунула в
микроволновку рыбу и принялась шинковать салат.
– Соскучился, – хмыкнул Артем.
– Так я тебе и поверю, – отмахнулась я.
– Жена с пацанами к сестре уехала, я сразу к тебе, а ты
еще рожу кривишь, «так я тебе и поверю», – передразнил он.
– Значит, все-таки праздник, – порадовалась я за
Вешнякова. Рыба разогрелась, салат я заправила майонезом, мы выпили и закусили.
Хоть Артем и намекал на большое счастье, но особо оно не чувствовалось, маялся
парень, хмурил лоб, и водка была ему не в радость. – Не тяни, –
сказала я, понаблюдав его печаль.
– Кондаревский прибегал, – сообщил Артем. –
Не ко мне, к начальству. На тебя жаловался.
– Да? – Я взглянула на часы. – Что-то Дед не
звонит. Неужто еще не донесли?
– Не может такого быть, – подивился Артем и был,
конечно, прав. Обо всем, что касалось меня, Деду звонили незамедлительно, зная
его особое ко мне расположение. А уж если новость скверная, жалобы там или
статейка в газетке, спешили особо. Впрочем, мало что хорошего делала я в этой
жизни (особенно по мнению ряда граждан), так что все новости на мой счет можно
было смело назвать скверными.
– Чудеса, – подивились мы и оказались не правы.
Только мы выпили по второй, как мобильный заработал.
– Дед? – спросил Вешняков, я кивнула и ответила.
– Ты где? – спросил мой старший товарищ.
– Дома.
– Мне только что сообщили...
– Я знаю. У меня Вешняков сидит.
– Пьянствуете, что ли? – возмутился Дед.
– Размышляем.
– Значит, пьянствуете.
– Ты чего звонишь? – вздохнула я. – По поводу
жалобы Кондаревского я уже прониклась. Виновата, исправлюсь. Только как я найду
убийцу, никуда не сунув свой нос? Лежа на диване?
– Ты ищешь убийцу дочери Якименко. Так при чем здесь
какой-то Кондаревский?
– Долго объяснять.
– Ты его подозреваешь?
– Пока он важный свидетель.
– Может, хватит заниматься самодеятельностью?
Возвращайся на работу. И тогда все жалобщики заткнутся.
Вешнякову привет.
Дед отключился, а Артем с обидой заметил:
– За привет большое спасибо, только почему как
Вешняков, так сразу пьянка? Больно ранят душу эти намеки. А что он там по
поводу работы говорил? – Я махнула рукой, не желая обсуждать данную тему,
но Артем продолжил:
– Между прочим, он прав. Частные детективы хороши в
беллетристике, а у тебя и лицензии нет. Кто ты вообще, а? Девица с липовым
удостоверением. Правильно люди жалуются... Можно, конечно, пойти работать к
нам, но вовсе не факт, что ты будешь заниматься этим делом. Вернись к Деду хотя
бы на время. Главное, ксива будет настоящая. Через два дня весь город, то есть
кому это нужно, узнает, что ты при делах, и тогда можешь приставать хоть к
прохожим на улице, никто не станет жаловаться. А если какой дурак найдется,
никто в ответ на его жалобу даже не почешется.
– Я ушла из этого гадюшника не для того, чтобы
возвращаться, – обиделась я.
– Хороший человек кое-что способен сделать и в
гадюшнике. Не ухмыляйся так противно, ты хороший человек. А потом, это ведь не
пожизненное заключение, сделала дело – и заявление на стол. Если хочешь знать
мое мнение, безделье превращает человека в обезьяну.
– Надо полагать, у меня уже хвост растет, –
хмыкнула я.
– Не хвост, а хвостик... Но красивую девушку и он не
красит. Чего ты, в самом деле? Будет у меня родной человек на вершинах
администрации, может, подполковника дадут в конце концов. А главное, руки у
тебя будут развязаны.
– Или наоборот, стянут так, что не пикнешь, –
напомнила я.
– Кто старое помянет... – отмахнулся Артем и налил
по третьей.
В дверь позвонили, мы переглянулись.
– Дед? – выдвинул он предположение, я пожала
плечами и пошла открывать, Сашка остался с Вешняковым. Он вообще-то ленив и
реагирует далеко не на всякий звонок. На пороге стоял Тагаев.
