– Потому, моя дорогая, что мы по показателям на
последнем месте в городе. Алексеич рвет и мечет, ему до пенсии два года. В этой
бумажке все правда и подписаться под ней не грех, что я и сделал, а уж там
пусть другие голову ломают – что да как было. – Я поднялась и пошла к
двери. – Приятно было тебя увидеть, – сказал он вдогонку.
Ну и чего я злюсь? Славка прав, парень вполне мог сам себе
набить шишек и даже с лестницы мог сам свалиться. Я бы в это поверила, если б
не его гость, который рылся в шифоньере...
В задумчивости я продвигалась к выходу без должной
бдительности, оттого нос к носу столкнулась со вчерашним ментом. Как его
фамилия... Глаголев, кажется.
– Ольга Сергеевна? – удивился он, улыбнувшись.
– Здравствуйте, – кивнула я.
– Вижу, вы не оставили идею загрузить нас работой.
– На самом деле заглянула к знакомому, соскучилась.
– Сычева имеете в виду? – проницательно глядя на
меня, поинтересовался он.
– У меня полно знакомых, я девушка общительная.
– Что ж вы так к этому наркоману прицепились?
Обворожил он вас, что ли?
– Может, обворожил, а может, мне просто не нравится,
когда людей безнаказанно убивают.
– Ну, так уж сразу убивают... – попенял он мне с
таким видом, точно я несмышленое дитя, а он добрый дядюшка. – Зайдемте ко
мне, – предложил он милостиво. Его кабинет оказался рядом. Я зашла и
устроилась возле окна на расшатанном стуле.
Он открыл папочку, лежавшую на столе, и монотонно начал:
– Александров Роман Юрьевич, двадцать один год,
закончил школу № 37, поступил в колледж, где проучился ровно месяц. Типичный
шалопай. Косил от армии, даже в психушке полежал, да не помогло. В армию ему
очень не хотелось, из дома ушел, болтался по друзьям, а потом устроился жить в
доме под снос, где ранее обитал его приятель, Козиков Лев Николаевич. В
настоящее время Козиков находится в СИЗО. Старушку ограбил на соседней улице.
Наркоман со стажем, мозги совсем в отключке. Старушке повезло, что он к ней с
поленом явился, а не с топором, жива осталась. А парень разжился шестьдесят
одним рублем. Его жилище, можно сказать, по наследству перешло Александрову.
Как видите, публика малоприятная.
– Согласна, – вздохнула я, – но...
– Вот только этого не надо, – в притворном ужасе
замахал руками Глаголев. – Все я знаю... Я присягу давал и, между прочим,
к своей работе отношусь серьезно. Скажите честно: чего вы так к этому
несчастному случаю прицепились?
– У меня встречный вопрос: почему вы так упорно не
желаете признать этот случай убийством?
– Ас какой стати? Парень свалился с лестницы в
невменяемом состоянии...
– Там был еще один парень.
– Допустим...
– Допустим? – подняла я брови.
– Я забыл, – усмехнулся он, – у вас серьезные
доказательства его существования. Но-шпа, кажется?
Продается в любой аптеке. Самое ходовое лекарство.
У меня жена его в сумке постоянно таскает.
– По-вашему, я парня выдумала? Не скажете, зачем мне
это?
– Хорошо, – поморщился Глаголев. – Был
парень.
Такой же наркоман. Увидел, что дружок свернул себе шею, и
принялся в шкафу шарить. Может, надеялся деньги найти или наркоту, а вас
увидел, испугался и дал деру. Скажите, с какой стати нормальному мужику бояться
женщины и убегать от нее со всех ног? Уж если он убийца, то мог и вам шею свернуть
за компанию.
– Может, он не столь кровожаден...
– Вы к нам на работу не хотите? Нам такие настырные
нужны. Правда, не знаю, насколько хватит вашего упрямства.
– Вы меня работой не пугайте, – хмыкнула я. –
Про зарплату вашу я тоже знаю, и про то, что жены без шуб, а пацаны без отцов
растут. Так что у меня встречное предложение: идите в банкиры. И жена в мехах,
и пацан под присмотром...
– Я подумаю, – перестал он улыбаться, но остался
спокойным – большой выдержки человек.
– Давайте так, – ласково предложила я. –
Возьмите фотоаппарат, проверьте его и если...
– Знаете, у нас есть дела поважнее. Хотите – проверьте
сами. И попробуйте доказать, что это фотоаппарат Александрова.
– И вам даже не интересно? – попыталась я
воздействовать на одну из человеческих слабостей.
– Нисколько, – ответил он, и я с досадой покинула
его кабинет.
Можно, конечно, позвонить Деду, настучать на этих
малолюбопытных... Да пошли они все к черту! Все равно никого не найдут. А у них
будет еще один «висяк».
Глаголев за него по шее получит и скажет в мой адрес доброе
слово. Только и всего.
Я села в машину, взглянула на недовольного Сашку и зло
чертыхнулась. Хотела выбросить фотоаппарат, но вместо этого сунула его в
«бардачок».
– Все. Меня это не касается, – сказала я грозно
Сашке, как будто во всех несчастьях виноват был именно мой пес.
Однако жажда деятельности переполняла меня. Правда, звонить
Деду я все же не стала, вместо этого позвонила своему приятелю, и мы весело
провели с ним время, путешествуя из одного бара в другой. Утром я с большим
трудом смогла подняться с постели и с изумлением обнаружила на своем предплечье
татуировку.
«А мне все по фигу», – прочитала я и присвистнула,
после чего позвонила Коле, очень рассчитывая, что он, в отличие от меня,
помнит, как на моей руке появилась эта гадость.
– Я не виноват, – тут же заявил он. – Я тебя
отговаривал, но в тебя точно черт вселился.
– А по рукам дать ты мне не пробовал? – вздохнула
Я. – А еще лучше по башке.
– Ага... у меня здоровья не хватит. Между прочим, когда
на тебя находит, иметь с тобой дело совсем не сахар.
Я вторично вздохнула и повесила трубку. Ладно, переживу.
Наколка ерунда, она не настоящая, то есть не на всю жизнь, месяца через три
сотрется. Рожа цела – и слава богу.
Тут очам моим предстал Сашка. Он укоризненно смотрел на меня
и тоже вздыхал.
– Не вздумай читать мне нотации, – предупредила
его я и почувствовала себя еще хуже. Застонала, держась одной рукой за голову и
прижав другую руку куда-то к области желудка. Сразу и не сообразишь, на каком
органе ночной загул отразился с большей силой.
