— Die sind doch schon seit einem Jahr unabhängig.
[8]
— Unabhängig, mein Arsch!
[9]
— Сэрэтэм кирандульми! — вставил Раздолбай, чтобы не отставать от друзей и добавил как можно развязнее: — Oh, there’s a good table in the corner!
[10]
Метрдотель проводил их к угловому столику, оставил меню и почтительно удалился.
— Ну, и где телки? — шепотом спросил Раздолбай, озираясь вокруг.
— Psst! Don’t speak this barbarian language in this place! — прошипел Мартин: — Don’t you see?
[11]
Раздолбай снова посмотрел по сторонам. Он понимал, что они пришли в бар искать проституток, и ожидал увидеть вульгарных девиц, похожих на героинь фильма «Интердевочка».
Не представляя, как можно получать удовольствие от общества таких падших созданий, он сразу решил для себя, что весело поиграет в иностранцев, немножко приобщится к тайнам жизни, а если Мартин и Валера действительно поведут в номер каких-нибудь размалеванных хабалок, то сразу отойдет в сторону, сославшись на любовь к Диане. Разглядывая посетительниц бара, он пытался найти среди них возможных проституток, но видел только симпатичных, красиво одетых молодых женщин без грамма лишней косметики. Некоторые были в вечерних платьях и походили на иностранок.
— Yes, you are staring at them,
[12]
— подсказал Мартин.
— That womans?
[13]
— переспросил Раздолбай, забыв от удивления английскую грамматику.
Он был уверен, что друг ошибается. В ответ на предложение пойти в номер такие девушки могли только врезать пощечину и позвать метрдотеля, который вытолкал бы их из бара в шею. Ему даже захотелось, чтобы так и произошло, — здорово было бы увидеть, как с Мартина слетят манеры всезнающего покровителя.
— Go ahead! Bring them here,
[14]
— подстрекательски сказал Раздолбай.
Мартин встал и направился к бару. Попутно он пытался улыбаться сразу всем девушкам одновременно, но те даже не смотрели в его сторону.
— No chance,
[15]
— шепнул Раздолбай.
Поговорив о чем-то с барменом, Мартин крикнул Валере издали:
— Guenter nehmen wir doch kein Bier, wie die Aasgeier! Nehmen wir Asti Mondoro als Intellektuellen!
[16]
Сразу несколько посетительниц бара бросили взгляд в его сторону. Мартин устремился обратно и по дороге остановился около двух девушек в вечерних платьях. Что он говорил, слышно не было, но, к удивлению Раздолбая, девушки приветливо заулыбались. Через минуту высокая брюнетка, похожая на цыганку, и симпатичная сероглазая блондинка уже сидели с ними за одним столиком.
— Is English the only language you speak? German? Hungarian?
[17]
— спрашивал Мартин, разливая по бокалам принесенное официантом шампанское.
— German very little. English and a bit of Italian,
[18]
— с готовностью ответила блондинка.
— My English is small, — пожаловалась брюнетка. — Un-derstand good, speak bad.
[19]
— Сэрэтэм кирандульми… It is so sad that you don’t speak Hungarian!
[20]
— наигранно посетовал Раздолбай.
— Этот молодой наш, что ли? — тихо сказала брюнетка на ухо подруге, и возмущенный Раздолбай, забыв, что должен не понимать по-русски, выпалил:
— No, I am from Hun…
[21]
Мартин ткнул его кулаком в бок и уточнил у блондинки:
— What did she say?
[22]
— Is your friend Russian?
[23]
— No, Hungarian. We picked him yesterday in «Zilupes» bar. He was drunk like a fish, lost his group.
[24]
— I was not drunk enough to love a fish! Little-little…
[25]
— засмеялся Раздолбай. — Ин болдок модер вадек.
— Мадьяры, мадьяры, вы — братья мои, я с вами — ваш русский брат, — продекламировала блондинка и положила руку Раздолбаю на колено. — This is a poem of my father’s friend. Means that Hungarians and Russian are brothers. My father was a student when he read this in public. He got four years in prison for that, and his friend too.
[26]
— Did they break a copywrite or something?
[27]
— удивился Раздолбай, которого от прикосновения легкой теплой руки блондинки затрясло как от электрического провода.
— I guess, she is talking about nineteen fifty six. You don’t know your own history. Soviet tanks in Budapest, don’t you remember?
[28]
— пояснил Валера.
— Oh, I was born much later!
[29]
— спохватился Раздолбай, так и не поняв, почему кого-то посадили за стихи о народном братстве и при чем тут советские танки. Рука блондинки ввела его в состояние блаженного оцепенения, и это было единственное, что его волновало.
