Закончив это мысленное обращение, Раздолбай почувствовал, что его страх отступил. Он словно переложил свое беспокойство на чужие, более сильные плечи и пребывал в созерцательном настроении, воспринимая все отстраненно, как кинофильм.
«Теперь понятно, почему люди богам молились, — подумал он. — Вот я решил, что обращаюсь к высшим силам, и успокоился. Все это, конечно, самообман вроде плясок вокруг костра перед битвой, но помогает. Надо не заморачиваться и набраться с этой Кисей опыта. Пригодится потом, если с Дианой получится».
Кися вернулась в комнату в коротком синем халатике с китайскими драконами. Раздолбай взглянул на ее пухлые коленки с ямочками и внутренне поморщился — в джинсах Кисины ноги смотрелись лучше.
— В таком халате на бои без правил выходить можно, — пошутил он, чтобы скрыть неловкость.
— Сострил, да? — уточнила Кися, присаживаясь не на диван рядом с ним, а в кресло напротив.
— Типа того.
Снова установилось молчание.
— Почему больше не спрашиваешь, чего я хочу? — первым заговорил Раздолбай.
— А мне это уже не важно.
— Иди сюда.
— Зачем?
— Ну, если незачем, тогда не иди, — вздохнул Раздолбай.
Ему не нравилось играть в игру, в которой он все время чувствовал себя проигравшим, потому что не понимал правил.
Кися молча сидела в кресле и неотрывно на него смотрела. Раздолбай видел, что под халатом у нее ничего нет, но встать и подойти к ней не решался. Свое бездействие он пытался оправдать вмешательством высших сил, которые удерживают его от близости без любви, но прекрасно понимал, что держит его только собственная неуверенность.
«Я сам хотел, чтобы ничего не было, но не из-за моей же трусости… — сокрушался он. — Как же я собираюсь соблазнять Диану, если даже к раздевшейся специально для меня девушке пристать не могу?»
Раздолбай начал выдумывать мудреную фразу, которая начиналась словами: «Я понял, что хочу сейчас больше всего, и я хочу этого, даже если тебе не важно…», но Кися вдруг откровенно лизнула пальцы правой руки, пробралась ими за пазуху халата и, закрыв глаза, откинула голову на спинку кресла. В мозгах Раздолбая дернулся какой-то мощный рубильник, и, не успев ни о чем подумать, он ринулся вперед, словно вылетел из катапульты. Зависнув над Кисей, как шмель над цветком, он стал выбирать место, куда приложиться губами, и наконец ткнулся ей в шею.
— Какой же ты… Буратино, — засмеялась Кися, разворачивая его лицом к себе. — В чем-то я не права, что мне нравится таких соблазнять.
«Диана, прости!» — обреченно подумал Раздолбай.
Смешавшись с Кисей губами, он направил жадную руку под полы ее халата, и в этот момент в коридоре грянул резкий милицейский свисток. Раздолбай отпрянул, в испуге озираясь по сторонам. Ему вспомнился эпизод из детства, когда он прильнул к стеклу диковинной американской машины, чтобы посмотреть, какая у нее на спидометре максимальная скорость, а машина взревела сигнализацией. На миг он подумал, что какая-то сигнализация включилась у Киси, но тут же отбросил эту глупую мысль. Свисток повторился.
— Кто-то пришел, — испуганно шепнула Кися, и Раздолбай понял, что это не милицейский свисток, а сбитый с настройки дверной звонок «Соловушка».
По коридору, кутаясь на ходу в простыню, на цыпочках пробежала Пучкова. «Соловушка» снова заголосил постовым милиционером, вызывая тревожное чувство шухера.
— Вика, я знаю, что ты дома, открой! — послышался из-за входной двери старческий женский голос.
— Что у тебя случилось?
— Ключи забыла, захлопнула дверь.
— Сейчас, бабушка! Я из ванной… Подожди! — крикнула в ответ Пучкова и заметалась, как при пожаре. — Пиздец! — сдавленно крикнула она, бросаясь в комнату. — Открывайте окно, бутылки вниз… Пепельницу… Говорила, стремно курить в квартире! Кися, бери полотенце, развеивай. Вино под диван! Ты… — Пучкова схватила Раздолбая за руку и потащила его из комнаты. — Прячьтесь в туалете! Она войдет, я стукну — выйдете из квартиры.
Пучкова затолкала Раздолбая в темную туалетную кабину и бросила туда же его рубашку, ботинки и куртку. Снова заулюлюкала милицейская трель звонка.
— Сейчас, бабушка, одеваюсь… ключи не могу найти!
Кися, вращая над головой кухонным полотенцем, как вентилятором, втолкнула в туалет Мартина в расстегнутых брюках.
— Может, не будем опускаться до водевиля? — с достоинством спросил Мартин, но вместо ответа ему под ноги полетели предметы его одежды.
— Нельзя, чтобы она вас видела, меня родители и так шлюхой зовут, — прошептала через дверь Пучкова. — Она в соседнем доме живет, дам ей запасные ключи — вернетесь. Звоните через полчаса с улицы. Сейчас, бабушка, открываю!
— Дикое дерьмо, — прокомментировал Мартин, натягивая в темноте рубашку. — Почему из-за какой-то бабушки, которой на том свете уже накрывают стол с тортом, я должен прятаться, как любовник из анекдота?
Раздолбай радостно улыбался. Тягостная дилемма, как сохранить верность Диане и не спасовать перед Кисей, разрешилась сама собой.
«Может, правда Бог есть? — подумал он, замирая от восторга, как перед грандиозным открытием. — Я, конечно, понимаю, что это случайное совпадение, но получилось ведь точно по моей просьбе!»
Из прихожей доносились неразборчивые голоса. Было слышно, как бабушка проходит по коридору.
— Кто у вас здесь? Почему накурено?
— Сосед заходил с сигаретой.
В дверь туалета тихонько стукнули. Раздолбай осторожно отворил щелку и увидел, что коридор пуст, а входная дверь приоткрыта. Он махнул Мартину рукой, и они тайком выскользнули из квартиры.
— Слушай, мы с тобой дикие короли — открыли новый закон Мерфи, — рассуждал Мартин, когда они спускались по лестнице. — Если чья-то бабушка может испортить порево, то она дико его испортит.
— Может, и к лучшему. Кися не впечатлила меня так, чтобы с ней дико пороться, — в тон Мартину отвечал Раздолбай, напуская на себя ухарский вид. — По домам?
— Ну, нет! У меня слишком дымит пень, чтобы я сразу сдался. Пошли, найдем телефон. Ясенево — такой номенклатурный район, что полчаса уйдут на то, чтобы разыскать будку.
Таксофоны они нашли возле здания районного магазина, который местные жители, подсказывая дорогу, назвали «очагом культуры». Запасливый Мартин вытащил из кармана плаща маленький кошелек, набитый двухкопеечными монетками.
— В этой сраной тундре приходится таскать с собой черт знает что, — посетовал он. — В любом западном городе на каждом шагу стоят номенклатурные автоматы с карточками.
Мартин зашел в будку, вставил двушку в щель на загривке аппарата и ткнулся пальцем в голые цифры — диска у телефона не было. Уничтожив таксофон презрительным взглядом, он зашел в другую будку, но только затем, чтобы дотронуться до оборванного провода, — у этого телефона не было трубки.
