Питт раскрыл скрипичный футляр, просунул ствол „Томпсона“ в боковое окно и принялся стрелять по пулемету на носу „Бураса“.
Хоган поняла, что он делает, и наклонила вертолет, чтобы дать ему лучший угол стрельбы. Люди на палубе падали, не понимая, откуда по ним стреляют.
Пулеметчики на корме были внимательнее. Они отвернули „Эрликон“ от Гриффина и его агентов и начали стрелять в небо. Хоган сделала смелую попытку уйти от огня, и очередь прошла не в футах, а в дюймах от корпуса вертолета. Хоган вела вертолет над кораблем так, словно он зачарованный, а односторонняя дуэль продолжалась.
Но вот пулеметчики изменили траекторию, и пули попали в машину. Питт закрыл рукой лицо, защищая глаза: ветровое стекло разлетелось на мелкие кусочки.
Пули со стальными наконечниками рвали тонкий алюминиевый фюзеляж и двигатель.
— Ничего не вижу, — поразительно спокойным голосом сказала Хоган.
Лицо ее было алым от порезов, кровь со лба текла в глаза, мешая видеть.
Если не считать нескольких царапин на руке, Питт был невредим.
Он передал автомат Джордино, который оторванным рукавом обматывал рану на голени. Вертолет терял скорость и быстро снижался к воде посреди реки. Питт взял у Хоган руль и резко отвернул от неожиданного шквала огня с буксира.
На барже из рубки появились десятки людей и стреляли по поврежденному вертолету из автоматов.
Из двигателя текло горючее, лопасти винта бешено дрожали. Питт сбросил газ, чтобы не дать вертолету падать слишком быстро. Приборную панель перед ним пули разбили вдребезги. Он вел безнадежный бой; дольше держать машину в небе было невозможно. Движение вперед исключалось, контроль за боковыми движениями он терял.
На земле за дамбой Гриффин в бессильном гневе стоял на коленях, прижимая к груди разорванное запястье и глядя, как сражается вертолет, словно огромная подбитая птица. Фюзеляж был так изрешечен пулями, что невозможно было поверить, что внутри еще кто-то жив.
Он видел, как медленно умирал вертолет, таща за собой длинный шлейф дыма; едва перевалив через деревья на берегу, он скрылся из виду.
Глава 69
Сандекер сидел в кабинете Эммета в ФБР и жевал окурок сигары; он не знал, что и думать. Броган нервно колыхал в чашке давно остывший кофе.
Вошел генерал Меткалф и сел.
— Вы похожи на несущих гроб, — сказал он с деланной жизнерадостностью.
— Разве на самом деле не так? — спросил Броган. — Как только сенат примет решение, нам останется только устроить поминки.
— Я только что из приемной сената, — сказал Меткалф. — Секретарь Оутс собирает членов президентской партии и призывает их держаться.
— Каковы его шансы? — спросил Сандекер.
— Нулевые. Сенату остались формальности. Через четыре часа все будет кончено.
Броган с отвращением покачал головой.
— Я слышал, Моран уже пригласил председателя верховного суда О’Брайена, чтобы тот принял у него присягу.
— Этот скользкий ублюдок не теряет ни секунды, — пробормотал Эммет.
— Есть новости из Луизианы? — спросил Меткалф.
Эммет отрицательно покачал головой.
— Уже час ничего нет. В последнем сообщении моего агента, возглавляющего операцию, говорилось, что они нашли перспективное место.
— Есть какие-то конкретные причины считать, что Марголина прячут в дельте?
— Только пальцем в небо — догадка моего руководителя отдела особых проектов, — ответил Сандекер.
Меткалф посмотрел на Эммета.
— Что вы предпринимаете против Бугенвилей?
— Этим делом занимается свыше пятидесяти агентов.
— Вы можете их арестовать?
— Напрасная трата времени. Через час Мин Корио и Ли Тонг снова выйдут на свободу.
— Должно быть достаточно улик.
— Нет ничего такого, за что смог бы ухватиться генеральный прокурор. Большинство их незаконных операций проводится за нашими границами, в странах третьего мира, которые не слишком дружелюбно к нам относятся…
Зазвенел телефон.
— Эммет.
— На связи агент Гудман, сэр.
— В чем дело, Гудман?
— Со мной связался агент Гриффин из Луизианы.
— Очень вовремя, — нетерпеливо сказал Эммет. — Соединяйте меня.
— Минутку.
Наступило молчание, которое вскоре прервал громкий щелчок, и Эммет услышал чье-то тяжелое дыхание. Он включил громкую связь, чтобы все слышали.
— Гриффин, говорит Сэм Эммет, вы меня слышите?
— Да, сэр, слышу хорошо. — В голосе звучала боль. — Мы столкнулись… с неприятностями.
— Что случилось?
— Мы нашли грузовой корабль Бугенвилей рядом с баржей и буксиром в семидесяти милях ниже Нового Орлеана. Прежде чем мы смогли войти и провести обыск, нас обстреляли из тяжелых пулеметов с судна. Все ранены… Двое убиты, семеро ранены, я тоже. Это была бойня.
Говоривший закашлялся, и на несколько секунд воцарилась тишина. Когда голос послышался снова, он звучал гораздо слабее.
— Простите, что не позвонил раньше, но нашу связь разбило пулями, и мне пришлось идти две мили, чтобы найти телефон.
На лице Эммета появилось сочувственное выражение. Мысль о раненом, который в жару, теряя кровь, шел две мили, взломала его обычно отбивающую все переживания оболочку.
Сандекер наклонился к Эммету.
— Что с Питтом и Джордино?
— Люди из НПМА и один из моих агентов летели в вертолете, — ответил Гриффин. — Вертолет обстреляли, и он упал где-то выше по реке. Сомневаюсь, что там кто-нибудь выжил.
Сандекер отступил с помертвевшим лицом.
Эммет наклонился к микрофону.
— Гриффин?
Единственным ответом было какое-то невнятное бормотание.
— Гриффин, послушайте. Вы можете продолжать?
— Да, сэр… попытаюсь.
— Баржа… что с баржей?
— Ее увел буксир.
— Куда?
— Вниз по реке… последний раз ее видели идущей к Голове проходов.
— Голова проходов. Что это?
— Место, где река разделяется на три русла, ведущих в море, — объяснил Сандекер. — Южный проход, Юго-Западный проход и проход Лотре. Большая часть движения осуществляется через первые два.
— Гриффин, давно баржа ушла?
Ответа не было, не было и сигнала отбоя — вообще никакого звука.
— Думаю, он потерял сознание, — сказал Меткалф.
— Помощь идет. Слышите, Гриффин?
