В полдень туристы окружили Белый дом и, заглядывая за ограду, видели, как президент энергично прошел по лужайке и помахал рукой, прежде чем сесть в вертолет. Его сопровождала небольшая группа помощников и агентов секретной службы. Почти никого из представителей журналистской элиты не было. Они дома смотрели по телевизору бейсбол или играли в гольф.
Фосетт и Лукас стояли на Южном портике и смотрели, как неуклюжий аппарат поднялся над улицей Е и превратился в точку на пути к военно-воздушной базе Эндрюс.
— Оперативно, — тихо сказал Фосетт. — Вы подготовили замену меньше чем за пять часов.
— Мой офис в Лос-Анджелесе отыскал Саттона и затолкал его в кабину морского истребителя Ф-20 через сорок минут после получения приказа.
— А что с Марголином?
— Только один из агентов приблизительно похож. Вечером он вылетит на правительственном самолете в Нью-Мексико.
— Можно ли полагаться на ваших людей, что никто не узнает об этой шараде?
Лукас выразительно посмотрел на Фосетта.
— Мои люди приучены молчать. Если будет утечка, то только из президентского штата.
Фосетт чуть улыбнулся. Он знал, что ступил на опасную почву. Обычно сотрудники Белого дома были открыты для прессы.
— Ну, они не могут выболтать то, чего не знают, — сказал он. — До них только сейчас начнет доходить, что человек, который летит с ними в вертолете, — не президент.
— На ферме их будут охранять, — сказал Лукас. — Как только они прибудут, доступ на ферму закроют для всех, и я прослежу, чтобы все линии связи были под контролем.
— Если корреспонденты что-нибудь пронюхают, Уотергейт покажется детской забавой.
— Что жены?
— Сотрудничают на все сто процентов, — ответил Фосетт. — Первая леди и миссис Марголин согласились оставаться в спальнях и утверждать, что подхватили вирус.
— Что теперь? — спросил Лукас. — Что еще мы можем сделать?
— Ждать, — деревянным голосом ответил Фосетт. — Держаться, пока не найдем президента.
* * *
— Мне кажется, вы перегружаете нашу систему, — сказал Дон Миллер, заместитель директора ФБР Эммета.
Эммет даже не посмотрел на Миллера. Через несколько минут по возвращении в главное здание ФБР на углу Пенсильвания-авеню и Десятой улицы он объявил общую тревогу высшего уровня и готовность к чрезвычайным действиям в отделениях ФБР всех пятидесяти штатов и для всех зарубежных агентов. Затем последовал приказ изучать словесные портреты всех преступников и террористов, специализирующихся на похищениях.
Чтобы объяснить происходящее, он сказал шести тысячам агентов Бюро, что секретная служба получила данные о готовящемся похищении государственного секретаря Оутса и других, пока не названных чиновников высшего ранга.
— Возможен серьезный заговор, — неопределенно закончил Эммет. — Нельзя рисковать, думая, что секретная служба ошибается.
— Они ошибались и раньше, — сказал Миллер.
— Не в этот раз.
Миллер с любопытством взглянул на Эммета.
— Вы даете очень мало данных для работы. Почему такая таинственность?
Эммет ничего не ответил, и Миллер оставил эту тему. Он положил на стол три папки.
— Вот последние данные о похищениях, о деятельности мексиканской бригады Сапаты, занимающейся захватом заложников, и еще одно, о чем мне трудно судить…
Эммет холодно взглянул на него.
— Вы не могли бы выражаться яснее?
— Сомневаюсь, что здесь есть связь, но поскольку они вели себя странно…
— О чем вы? — спросил Эммет, поднимая папку и открывая ее.
— О советском представителе в Объединенных Нациях по имени Алексей Луговой.
— Известный психолог, — заметил Эммет, начиная читать.
— Да, он и несколько его сотрудников во Всемирной организации здравоохранения исчезли.
Эммет поднял голову.
— Вы их потеряли?
Миллер кивнул.
— Наши агенты наблюдения в Объединенных Нациях докладывают, что русские вышли из здания вечером в пятницу…
— Сейчас только утро субботы, — перебил его Эммет. — То есть прошло несколько часов. Что в этом подозрительного?
— Они очень старались уйти незаметно. Специальный агент из нью-йоркского бюро проверил и обнаружил, что никто из русских не вернулся в свою квартиру или в отель. Они исчезли разом.
— Что-нибудь о Луговом?
— Все свидетельствует, что он чист. Как будто не связан с агентами КГБ.
— А его люди?
— Никто не замечен в шпионаже.
Эммет на несколько мгновений задумался. В обычное время он просто отбросил бы отчет или приказал провести рутинную проверку.
Но у него появились мучительные сомнения. Исчезновение в одну ночь президента и Лугового не могло быть простым совпадением.
— Мне хотелось бы услышать ваше мнение, Дэн, — сказал он наконец.
— Трудно высказывать догадки, — ответил Миллер. — Все они могут как ни в чем не бывало утром в понедельник появиться на работе. Но с другой стороны, незапятнанность Лугового и его работников может быть только маскировкой.
— Для чего?
Миллер пожал плечами.
— Понятия не имею.
Эммет закрыл папку.
— Пусть нью-йоркское бюро продолжает этим заниматься. Все данные, если они появятся, сообщать в первую очередь.
— Чем больше я думаю, — заметил Миллер, — тем больше меня это удивляет.
— То есть?
— Какие жизненно важные тайны стремится украсть группа советских психологов?
Глава 19
Преуспевающие корабельные магнаты путешествуют по высшему классу. Они гонятся за богатством и властью на роскошных яхтах и собственных самолетах, в дорогих отелях и величественных виллах.
Мин Корио Бугенвиль была совершенно равнодушна к этой свободе.
Дни она проводила в кабинете, а ночи — в маленькой, но элегантной квартире этажом выше. Во всех отношениях она была очень экономна, и единственную слабость питала к китайским древностям.
Когда ей было двенадцать, отец продал ее французу, владевшему собственной пароходной компанией из трех грузовых судов, которые ходили между портами на побережье между Пусаном и Гонконгом. Линия процветала, и Мин Корио родила Рене Бугенвилю трех сыновей.
Потом началась война, и японцы захватили Китай и Корею. Рене убило в бомбежку, а трое ее сыновей погибли где-то в южной части Тихого океана, после того как их призвали в императорскую японскую армию. Выжили только сама Мин Корио и ее единственный внук Ли Тонг.
